Под  дружное  хлопанье  когтистых  зверинных  лап, она  одна  теперь  танцевала  перед  ним. Перед  этой  тварью  ада. В  свете  инфернального  горящего  синим  пламенем  костра  и  сваленных  разодранных  и полуобглоданных  человеческих  голых  тел. В  кругу  отрезанных  на  кольях, что-то  кричащих  от  ужаса  и  боли  людских   голов.  И  все  они, демоны,  хлопали  ей, ее  звенящим  на  ее девичьих  тонких  пальцах  сагатам. И  готовы  были  сами  броситься  в  пляс  под  звуки  флейт  и  свирелей. И  гулкий  грохот, льющийся  из  самого  кровоточащего  липкого  тумана  барабанов.

  А, она, извиваясь  в  страстном  сексуальном  танце живота. Рисуя  круги  голым  животом, развивая  легкую  полупрозрачную  шелковую  юбку  вуаль  на  золотом   поясе  над  натянутыми  туго  на  ее   широкую  задницу  и  бедра  своих  обворожительной  красоты  женских  голых   обутых  в  золотые  туфли   ног  золочеными  плавками. Сотрясая  своей  в тугом  золоченом  лифчике  и  обвесках  полной  трепыхающейся  девичьей  грудью. Развивая  свои  черные  парящие  в воздухе  вьющиеся  густыми  локонами  змеями  длинные  красавицы  плясуньи  волосы. Рассыпав  их  по своим  девичьим  плечам  и  голой  восточной  плясуньи  спине. Звеня  бриллиантовыми  серьгами  и  сверкая  золотым  венцом  на  девичьей  танцовщицы  голове. Сверкая  из-под  черных  изогнутых  дугой   тонких  бровей  черными  гипнотическими  змеи  хаоса  глазами, отвлекала  на себя  внимание  и  внимание  от  Хусаима, который  покидал  этот  кровавый  демонический  сад  на  краю  призрачного  Алеппо.