На самом деле сомнительная радость.

— Ты не все потерял и ты это знаешь. Ты найдёшь выход. — Ричардс посмотрел на Артура, а затем уставился в пол и начал протирать руки, как будто был хирургом перед операцией. — А мне торчать здесь еще пять лет. Подселят какого-нибудь сопляка, который не отошёл от этих модных трендов «брат за брата». Будет называть меня кореш или наоборот, будет строить из себя босса: «типа» ему все можно.
Ричардс засмеялся. Но это был смех вперемешку с душевной болью. Прожить с человеком, с которым разделяешь почти все свои взгляды, и теперь оставаться здесь еще пять лет в одиночестве. Одна мысль об этом ломала многих людей. А Ричардс итак многое перенёс. Артур смотрел на него и думал: «Выживи, дотерпи и заживем! Я обещаю. Клянусь, что ты больше не попадёшь сюда».
— За что тебя посадили?- Артур ещё никогда не разговаривал со своим другом так серьёзно. Наверное, хорошо, что его сокамерник смотрел в пол и не видел его лицо. Каждая лицевая мышца была в напряжении. Глаза были полны сожаления и ответственности, как за младшего брата, хоть Ричардс и был старше.
— Что-то не так сделал. Где-то не то сказал. Не в то время, не в том месте появился. Они захотели меня засунуть сюда, вот и сделали это.
— Кто?
— Правительство. Те, кому не нравились мои взгляды, действия.
— Кем же ты был, черт возьми?
— Поговорим об этом, когда я выйду?- он посмотрел на Артура и улыбнулся. Искренне, с надеждой.
— Конечно. — Артур ответил тем же.