-Например, голос? Или жизнь? – перебила Лилибет. – Это самое дорогое?.. У тебя шрамы на спине. Я знаю, твоя машина сгорела на гонках… Но это же страшно больно!
-Страшно! – подтвердил я.
-Но ты все равно, ездил, зная, что вот так может случиться? Так? Ты сильно любишь гонки?
-Да, очень!.. Скорость, риск, победа – вот три вещи, которые я люблю в гонках. А еще люблю возиться с машинами. Они, как живые, Лилибет! Если ты поймешь свою машину, если ты почувствуешь, как живет и дышит ее двигатель, она будет слушаться тебя до конца! Все равно, что хорошая собака…
-Выходит, ты заплатил за свою любовь к машинам и гонкам вот такую цену?
Лилибет уселась передо мной, подложив под себя на горячие камни свою панамку.
-Наверное, так и есть…
-И если любишь человека, когда-нибудь придется заплатить очень дорого за то, что он у тебя есть?
-Ну-у… на самом деле, детка, все не так уж плохо! – я улыбнулся, стараясь убрать из ее глаз уж слишком серьезную для ее лет озадаченность. – Сколько людей на свете любят друг друга, живут вместе долго-долго, и ничего плохого с ними не случается…
-Может, их любовь не похожа на чудо? – снова вмешалась Лилибет.
-Не похожа на чудо? – переспросил я.
-Я кино видела… — потупилась Лилибет, ибо тогда я запрещал ей включать телек без меня. Не хотел, что бы она насмотрелась всякой дряни. – Я… мне было так скучно! А тебя долго не было. Книжки мои я все перечитала, карандаши ты мне наточить забыл… Вот я и включила. Там фильм показывали про любовь… Я ничего плохого не глядела, честное слово! Я глаза закрывала!
