Закопав наспех покойника, все отправились праздновать успех Системы. Мне его стало действительно жалко, он так же, как и я был узником Системы, и остался им после смерти.

Вместо памятных речей поднимали тосты и желали всех благ мне и маме, а подопечные системы верхушки администрации с завистью поглядывали на меня.

Я смотрел на вакханалию нормальных людей, пришедших на похороны, и сомневался, кто же псих на этом празднике жизни.

ГЛАВА 18 НКО

Я стал правой рукой матери. Контракт обязывал быть на виду, чтоб все могли лицезреть успешность миссии. Я и раньше то не любил ходить на подобные мероприятия, а теперь ненавидел их. Особенно сборища представителей некоммерческого сектора на какой-нибудь лаборатории по грантам от нефтяных организаций.

Гуманные женщины и мужчины тянули на себя денежный мешок, доказывая, что именно они достойны его заполучить, а остальные перебьются.

И они перебивались. Искали целевые аудитории, описывали свой продукт, показывали прототипы, забывая, что в основе выбора нефтяных магнатов лежит рассказанный мультипликационный девочкой принцип: кто похвалит меня лучше всех, тому дам большую вкусную конфету.

Моя мама умела, сесть на мешок и взывать к совести тех, кто посмеет протянуть к нему руку. Её ЦА были все мужчины и женины, их дети и родители. Система не обещала, она предотвращала. Валентина Петровна грозным голосом говорила о том, о том, что, каждый растерзанный труп на совести тех, кто вчера пожалел денег на свою же безопасность. А если конфета достанется кому-то другому, то завтра их измазанные шоколадом морды будут на всех передовицах СМИ с подписью: «Это они лишили вас безопасности».