Спустится в похожую на многоножку долину, впившуюся лапками — балками и оврагами в нависающие над ней холмы, можно было по склонам или по этим густо заросшим подножьям, так же густо населённым диковинными и обычными, но всегда очень плотоядным обитателями, среди кототорых попадались и вовсе жуткие — прямоходящие.
К слову сказать, вот такая вот пакость, прозеванная, вышла к КПП и прижавшись к стеклу, взглянула из сумрака на ужинающего в помещении сержанта. На утро сержант надел крест, раздобыл себе образки и молитвенник, а ещё через пару недель был списан на материк.
Балки и овраги — опасный выбор — дорога для смелых и безрассудных, в чьи ряды Рама себя не спешил причислить.
В долину вели, конечно же и дороги. Одна из таких — уютный проселок — виляла от болот, от Рыбацкого Хутора, к цели Рамы — к Цветоводству. Но природный фон вдоль всего пути был настолько силен, что ни один мужчина, берегущий свой кутак туда бы не сунулся. Другие, соседние, дорожки тоже не отставали и блистали для редких рейдовиков своими — присущими им опасностями.
Попасть в долину можно было и по ЖД насыпи, что, с рельсами и застывшими составами, тянулась вдоль болот и вторгалась потом высоченным образованием из щебня и бетона в саму долину-многоножку и, пересекая ее мостом, уходила в предгорья к институтским городкам.
Правда само полотно простреливалось вдоль из крупного калибра и лишь ближе к середке болот, у платформы Рыбацкое, можно было безопасно взойдя на него и уйти к кордону по рельсам.
