— Гугеноты не соблюдают мою веру, то они еретики. Я уберу со своего пути любого, будь это женщина или ребенок. Да хоть завтра объявлю о чистке в наших южных землях. Пора избавиться от них, я знаю, что они накапливают силы для гражданской войны, но я ударю первым. Я требую полного подчинения и повиновения себе. Если вы идете против короля, вы – еретик и заслуживаете смерти.

Форестье был готов обнажить свой меч, но советник указал на него рукой в защитном жесте.

— А введение твое перемирие с ликами?

— Они теперь наши союзник.

— Они веками пытались завоевать наши города. Лишь из-за их женщины. Ее родственников теперь к нам на двор пригласишь? Очнись, она играет на твоих чувствах ради своих целей.

— Тяжело быть королем. — Расслабленный своим контролем над ситуацией, Генрих сел обратно на стул и его взгляд упал на казавшегося незаметным монаха. – Легче быть свободным шутом или уйти в монастырь.

— Ты правильно сказал: власть тебе и твоему роду дарована Сверху. Но он наделил тебя ответственностью и обязанностями, которые ты должен выполнять.

— Я и выполняю, как хочу. В своей манере. У вас будет время это оценить в темнице. Я на счет вас уже понял. А ты чего здесь забыл, монах?

— Он сказал, что везет письма от заключенных-гугенотов. – Ответил вместо него один из гвардейцев.

— Да? Давай их сюда.

Морис достал пачку писем и отчаянно замотал головой:

— Мне велено передать лично в руки королю.