— Мне жаль, Господин — ответил я.

Он повернулся ко мне и продолжил.

— Я все это говорю, потому, что не хочу, чтоб ты думал, что ты мог бы меня спасти. Но ты можешь облегчить мои страдания. Я был бы очень признателен, если бы ты побыл со мной до конца, а потом похоронил меня.

— Да, Господин.

Он смеясь покачал головой.

— Наверно это мое наказание… За те ужасы, что мы творили с собственным народом. Думаю мы все заслужили то, что получили. Но сколько безвинных… Прошу, не называй меня — Господин. Хотя бы перед смертью, я хочу почувствовать себя обычным человеком.

Я кивнул, глядя ему в глаза. Не думаю, что я смотрел на него как на равного, скорее я смотрел в глаза удаву. Я не очень-то понимал, что он говорит, но его спокойный, размеренный голос, тон человека взвешивающего каждое слово и от этого кажущегося несокрушимо убедительным, воспринимался как истина.

На некоторое время он отвернулся и кажется заснул, а может потерял сознание. Я отполз на несколько метров назад, устроился на камне и молча наблюдал за ним. Грязный, с взъерошенными пыльными волосами, безвольно лежащий человек, в ожидании неминуемой смерти. Мне стало его очень жалко. Теперь он не выглядел в моих глазах, как важный чиновник. Теперь он выглядел как жалкий, уставший старик. Иногда он вздрагивал или мучительно стонал. Один раз я даже подумал, что он умер. Он как-то странно захрипел, а затем замер. Он был недвижим несколько секунд. Я подполз к нему и прислушался. Кажется он дышал, слабо, но дышал. Я вернулся к своему месту. Просто сидеть и смотреть на старика было довольно однообразным занятием. Мысли о том, что можно сделать что-то еще, почему-то не шли мне в голову. Как и все, в подобных ситуациях, не имея необходимых навыков, люди просто сидят или пытаются сделать что-то настолько необдуманное, что только усугубляют положение. Я просто сидел. Наверно стресс и жара вокруг сделали свое дело, потихоньку я все больше сворачивался в клубок и все чаще моргал.