С: Ты слышал мудрость цвета? Он говорит о должном, а не желаемом. (Угрюмо вздыхает себе под нос.)

Молодой приближается к старцу и начинает вопить ему в ухо, плюясь слюной. Вода опять обрызгивает зрителей – на этот раз горячей ненавистью.

Ю: Так внеси их! Давай! Позволь их внести! Растянуть по грязному лицу! Боишься темниц судьбы!? Так у них два конца – либо тупик, либо дорога в Ад! Давай, внеси! Посмотри на их молодые, крепкие и смиренные тела! Можешь пройтись по ним своим высокомерием! Усмиренные не видят снов!

Глаза старика поднимаются на зал. Электрическое солнце начинает сверкать и набирать свет. Жужжание в фотонах разрывает его пополам. Зал погружается в темноту. Старик зажигает в руках огонь, пока юноша медленно подходит к нему.

Зал окрашивается в цвет пламени. На сцену вывезены белые мраморные статуи в колясках, холодные и обездвиженные сестры. На их шеях и запястьях виднеются кровоподтеки. На сосках и промежности выведены спирали черным маслом. Их ноги, руки и голову обвивает колючая проволока. На их лицах – застывшее смирение.

Старик подходит к телам, медленно обводя взглядом совершенную тишину в их сердцах. Он наклонился к той, что покрыта пеплом и ожогами вдоль рук.

С: Я был человеком с ручной волей, и сестра сидела на моих плечах. Я возносил ее к небу с помощью земной силы. Я выбрал ту, что принесла в мир красоту и поэзию. Но как жаль, что красота не означает истребления уродства.