–А солдаты? – Патрокл побеждает свой страх. Но вспоминает, что Ахиллес это не только герой, но и его друг. – Они ждут, что ты завтра поведёшь их в бой. Неужели ты нарушишь их ожидания?

            Ахиллес приходит в себя, неожиданно смирно кивает:

–Ты прав, Патрокл. Но я не могу больше…Агамемнон оскорбил меня, и всё же…

            Ахиллес в ловушке. Он не может найти выхода между честью солдата и честью героя. Прикрыв глаза, он пытается услышать голос матери: что бы она сказала?

            Голос молчит.

–Я могу повести их, – Патрокл вырывает Ахиллеса из тишины. – Все знают, что я твой друг. Они поверят мне. Знают, что я не стану действовать от своего имени.

            Ахиллес открывает глаза, обдумывает и колеблется недолго, наконец отзывается:

–Надень мои доспехи. Пусть солдаты думают, что я пришёл к ним вопреки всему.

***

            Патрокла больше нет. Навсегда нет. Доспехи сброшены – они больше не имеют значения. Ничего больше не имеет значения.

            На лицо Ахиллеса страшно взглянуть. Безумие наполняет его, горе ощущается даже на расстоянии.

–Кто…кто это сделал? – Ахиллес хрипит. Голос предаёт его.

–Царевич Трои…Гектор, – Агамемнон скорбит. Лицом, во всяком случае. Он явился с робостью и печальной весть к своему мятежному герою. Но в душе его триумф – теперьТроянская война решена, Ахиллес не только Гектора порвёт в клочья, но и всю Трою!

            Агамемнону уже плевать на предлгог этой войны – бежавшую Елену – жену его брата царя Менелая, и на самого Менелая уже тоже плевать. Победа над Троей – вопрос чести и славы, в этом они с Ахиллесом схожи.