–Ахиллес, веди солдат в бой! – призывают полководцы, отдающие дань уважения этому молодому герою, уже обошедшему половину войск в храбрости и победе.

–Вся слава мира лишь тень, – напоминает Патрокл без нажима, но этого хватает, чтобы Ахиллес вспылил:

–Тебе откуда знать о настоящей славе?!

            Патрокл не обижается: какой смысл обижаться на любимца богов? Патрокл остаётся ему другом, но с этой поры всё отчётливее видит прежде бледную черту в поступках Ахиллеса: заносчивую гордыню.

            Ахиллес спорит с полководцами, Ахиллес нарушает дисциплину, заставляя себя ждать перед новым переходом, Ахиллес, наконец, ссорится со своим царём.

–Агамемнон посмел отнять моё! – Ахиллес бесится, не желая примиряться с господином, над которым. По собственному мнению, возвысился.

–Она теперь всего лишь рабыня, а он – царь! – Патрокл пытается воззвать к Ахиллесу.

            Но Ахиллес не идёт на уступки. Он в гневе даже не замечает отнятую у своего господина пленницу, которую стал уже считать своей. Патрокл делает быстрый успокаивающий знак девушке, мол, всё в порядке – он не всегда такой. Хотя пленница и названа Патроклом рабыней, она остаётся женщиной и он невольно чувствует ответственность за её испуг.

–Ноги моей в его войске не будет! – решает Ахиллес, и в эту минуту его лицо действительно становится жутким и безумным. Пленница испуганно вскрикивает, и даже Патрокл, который видел уже так много, с трудом удерживается от желания отшатнуться, а ещё лучше – выбежать из шатра Ахиллеса. – Завтра же!