Одиссей покорно подбегает к своему царю и разворачивает лист пергамента. Ахиллес изучает его быстро, с ревностью – ловко придумано! Ахиллес бы так не смог.

–Поведёшь солдат? – царь ждёт ответа. 

            Ахиллес неожиданно колеблется. Он хочет к воде, в озёрной глади. Там, где было что-то тихое и славное. Там, где Ахиллес сам себе казался мелким и ничтожным.

            Ему хочется окунуться в эту воду. Кажется, что так вся кровь врагов, впитавшаяся в его душу, наконец, будет смыта.

–Ты поведёшь солдат? – Агамемнон повышает голос, но Ахиллес не вспыхивает и как-то тихо отзывается:

–Я должен увидеться с матерью.

***

–Я окунула тебя в реку Стикс, чтобы выжечь всё смертное, что было в тебе от твоего подлеца-отца, – так встречает сына Фетида, так заговаривает с ним, опережая его приветствие. – Твой отец, как все эти смертные, поднял жуткий крик! Но я смеялась. Я знала, что сделала тебя неуязвимым, ну…почти.

–Почти? – Ахиллес чувствует робость. На поле битвы он горец и герой, а здесь? ему чудится, что он снова мальчишка и его мать решает, позволить ли ему по результатам недельного труда, прогулку.

–Я держала тебя за пятку, – Фетида усмехается, и тут же серьёзнеет. – Зачем ты пришёл?

–Я…– Ахиллес вдруг понимает, что и сам не знает, зачем он пришёл к ней. По-хорошему, мог бы уже властвовать в Трое! – Мама, а ты гордишься мной?

            Ещё один вопрос, который так важен Ахиллесу, и который так долго зрел в его сердце. Им гордились солдаты и полководцы, отмечал царь и враги. Но мама?..