Голос

Жизнь не стоит на месте, несется вскачь, многое забывается. С годами острые углы стираются, а бывшие неприятности приобретают юмористический оттенок. Вот и сейчас хочу рассказать вам одну байку. 

Есть у нас, работников уголовно-исполнительной системы, свод правил общения с осужденными. Ну, и соответственно, как осужденные должны обращаться с представителями администрации. Так и называются «Правила внутреннего распорядка», сокращенно ПВР. Вроде, и книжонка-то тонкая, а вот смогли туда вместить всю мудрость общения и поведения тех и других. А чтобы никто не забывал священных строк, решили их транслировать в колонии по радиосети через равные промежутки времени. Повторение оно же мать, как говорится… Тем более, свой радиоузел имеется, массы жаждут знаний, а наиболее сознательные закидывают руководство просьбами о трансляции ПВР, чтобы они могли быстрее встать на путь исправления — сами понимаете, отказать нельзя… К делу отнеслись серьезно: нужен чтец, и голос у него должен за душу брать. Демократия в зоне — вещь святая: провели по всем правилам конкурс чтецов. Было много мнений, но возобладало самое здравое — начальника колонии. Как сейчас помню этот весенний день, восьмое марта. Он вроде бы и женский, но радость доставляет все-таки всем. Тогда мы и услышали этот голос в первый раз. Я как раз в штрафном изоляторе дежурил. Человек я закаленный, возрастной — тертый калач — но и у меня от этого голоса волосы дыбом встали и мурашки по телу побежали. Каждый осужденный сразу же понял, что с ним случится, и куда он попадет, если не будет свято чтить и соблюдать правила внутреннего распорядка.

Эффект был ошеломляющий: через минуту после начала трансляции забарабанили камеры ШИЗО с просьбой отключить голос, обещая сдать запрещенные предметы, не ковырять стен и вести себя законопослушно. Но я твердо выполнил свои обязанности, не дал слабины, и мы прослушали все до конца, до самого последнего параграфа. Это была победа режима! Стоило осужденным услышать этот голос, они начинали вести себя смирно, как агнцы, а если громкость прибавить, ломались даже самые отпетые нарушители. Колония улучшила показатели по воспитательной работе и быстро покатилась к почетному званию «Красной зоны». Лектора дружно нарекли Ди-джеем, и все свое время он проводил на радиоточке, шлифуя свое мастерство, достигая, так сказать, новых вершин и глубин. И все бы так хорошо оставалось, звучал бы его голос, купался бы он в лучах славы, если бы не природная шкодливость.

В радиорубке нашел он сломанные старые трансляторы, их еще раньше колокольчиками называли. Середину из них вытащили, прорезали отверстия для глаз, получилось вроде шлема. Притащили их в отряд — развлечений мало, а времени для дурости всегда достаточно. Надели они с товарищем шлемы перед отбоем на головы, в руках швабры, как мечи. 

Один из-под шлема орет: «Я Александр Невский!». 

Другой: «Я тевтонский рыцарь!». 

Один другого шваброй по голове — хрясь! 

Ну, и понеслось. Дубасятся они изо всех рыцарских сил, в раж вошли. Дело-то историческое, нельзя слабины дать, только звон колокольчиков стоит. А в это время сотрудник в зону пришел, с проверкой. Узнать, мол, как тут в колонии дела. Может, не все ровно, может нарушения даже какие есть. Ну там, бычок в секторе валяется, унитаз течет, или лампочка — не дай Бог — где-нибудь не горит. (Люди они принципиальные, в колонии служившие мало, а то и вовсе этого избежавшие, но хорошо знающие, как все должно быть, по фильмам, которые по телевизору показывают). И все было бы ничего, если б не захотел он прогуляться в этот отряд. 

Как же без этого? Там как раз лучшие осужденные собраны, все сплошь вставшие на путь исправления, хоть и называют их некоторые недоброжелатели «козлами».

Ну, так значит, идет он в отряд. Там, соответственно, его заметили, крикнули: «Контора!». Все разбежались. А вот поединщиков разнять не успели, ведь если по шлему шваброй стукнуть, то звон такой, что что-нибудь полезное уже не особо и слышно. Тем более, что шлем от ударов, забился на голову Ди-джея так, что не снять сразу. В последний момент его, разгоряченного, просто в кладовку затолкали. Проверяющий — как на грех — первым делом в кладовку и заглянул. Открыл дверь, а там человек с колокольчиком на голове, в трусах и со шваброй в руках. Если б был он постарше, то точно бы инфаркт хватил, а так ничего, хоть и заикаясь, но смог спросить: «Ты кто?». А Ди-джей ему гордо так из-под колокольчика в ответ как гаркнет: «Тевтонский рыцарь!».

На этом его карьера и закончилась. Посадили тевтонца в ШИЗО. (Александра Невского трогать не стали исключительно из патриотических чувств). Спасибо, хоть в отдельную камеру, даже гулял там отдельно, чтоб другие осужденные не завалили «благодарностями». Любимец публики, что ни говори! Слава такая, что ночами спокойно ему не спалось… Правда, с условно-досрочным не обломали, скоро освободили. Так и ушел он, никем не забытый, на вольную жизнь.

Да, сколько лет с той поры прошло, а все не могу этого случая забыть. Сколько еще полезного можно было сделать, с таким-то голосом!

Кого хочешь исправить можно!