Ортега не знал что сказать.
– Знаешь, когда я узнал, что ты начал изучать дело своей убитой мамы, я почувствовал смесь радости и грусти, радость в плане того, что у тебя есть настоящее чувство справедливости, смелости и отваги! Даже спустя столько времени, ты по прежнему ищешь правду и пытаешься добиться справедливости! – Христиан грустно улыбнулся – Я помню тебя совсем малышом! И в ту страшную ночь! Главное, все хорошее и живое в тебе, не угасло, оно живо и бьет тем праведным огнем, который у прочих уже давно погас! Вся столица стоит на ушах об этом! Слухи уже полнятся, так я и узнал, что ты в канцелярии! – закончил Христиан.
Ортега не верил своим ушам. Опекун не только не боится, но даже рад, что ему удалось нарыть столько улик.
Казалось он счастлив.
– Мой мальчик! Я знаю, что у тебя в тайных карманах кольцо то самое! Скрывать не нужно! Это правда! Твоя семья обеднела, папа умер страшной жуткой смертью, а твоя мать, несчастная Мария, в итоге сошла с ума и стала одержимой. Она забыла про наш договор, про остальных членов вашего клана, про меня! Несколько раз я приезжал к ней, умолял ее отдать тебя мне! Я готов был унижаться, но она твердо стояла на своем.
Готова была сама умереть от нищеты, голода и безумия, также и тебя с собой забрать! Я не мог этого допустить! Поэтому случайно совершил это непредумышленное убийство. Горько мне? Да! Обидно мне? Да! Сожалею я об этом? Еще как! – Христиан здесь был честен с Ортегой.