И правда, это было здорово. Здесь Ортега вынужден согласиться. 

Он молча кивнул. 

– Видишь, мой мальчик, эти вроде маленькие житейские истории я храню в самом сердце! И они дороже для меня всех богатств Десяти Измерений! Они и создают наш мир, а не те, туманные призраки прошлого! Так скажи, неужели тебе жилось плохо со мной? – Христиан снова задает вопрос. 

Нет. 

– Нет – говорит Ортега. 

– Да я порой строг! Это только от большой любви к тебе! Разве это причина твоей ненависти? – Христиан снова ждет ответа. 

Нет. 

– Нет – отвечает Ортега. 

– Ты хотел чтоб я вечно гнил в тюрьме? Это из-за чувства справедливости или только твоя прихоть? – Христиан продолжал засыпать его вопросами. 

Нет. 

– Я… Не.. Знаю… – сказал медленно Ортега. С каждым вопросом ему все тяжелее приходилось ненавидеть опекуна. 

– Неужели я заслуживаю страшной участи, неужели я так плохо к тебе оносился? – спрашивает Христиан. 

Нет. 

– Наверное нет! Нет! – говорит Ортега. 

В глазах Христиана заблестели слезы. 

– Давай я обниму тебя! – он крепко по родительски обнимает Ортегу. 

Ортегу разрывает грусть и печаль…. 

Внезапно кортеж затормозил. 

– Что случилось? Почему встали? – обеспокоенно спросил Христиан. 

– Так приехали! – раздался голос шофера через мини-микрофон в салоне. 

– И в самом деле! Ладно! Идем ужинать! – сказал Христиан и открыл дверь.