Верный признак, что мой помощник решил взяться за дело всерьёз, — это если он рукава закатывал. Я уже даже ловил себя на том, что невольно улыбаюсь при виде того, как он их поддёргивает. После этого — начиналось самое веселье, и если не прервут, то мы могли кувыркаться до поздней ночи. Выдохнемся оба, развалимся, потные, на полу — и хорошо так…

Я быстро заметил, что с Эриком нужно держать ухо востро: он любит выматывать, кружить, усыпляя внимание, а потом — раз! — и по горлу. Знает все болевые точки, но при этом я никак не мог заметить у него привычки к какой-либо тренировочной системе. Обычно сразу чувствуется, с какой школы человек начинал — стойка, поставленные удары, — но у Эрика было всего понемногу и всё вперемешку.

Из-за этой непредсказуемости было даже интереснее. И любопытно, где он такого набрался. Ну, то есть любопытно, но не настолько, чтобы в лоб спрашивать, — ясно, что удары, способные убить, не на мешках с песком отрабатывают. Если бы Эрик сам рассказал — я бы послушал, а так — обойдусь. У нас тут вообще разный контингент встречается, и выспрашивать о прошлом считается дурным тоном.

Но какое бы ни было у него прошлое, нынешний результат лично мне очень нравился. Дошло до того, что если мы приходили в зал, а там кто-то из подчинённых — я откровенно выгонял. Эрик в такие моменты скромненько держался в отдалении — то ботинки перешнуровывал, а то и вообще сбегал в раздевалку за чем-то якобы забытым, — но я был уверен, что на самом деле он доволен тем, что мы останемся наедине. Политкорректность — это, конечно, здорово, но расслабиться в своём узком кругу всегда приятно.