Но Эрик… Он с самого начала не рвался наводить мосты любви и дружбы с сослуживцами — как и они с ним, ясное дело, — хотя я надеялся, что со временем притрутся. Однако теперь стало очевидно, что если продолжать давить и упорно заставлять их общаться, то одна из сторон в этом противостоянии сломается — и теперь я уже не был уверен, что это окажется Эрик, — а мне не нужны военные действия в моём подразделении.

Поэтому я разрешил помощнику тренироваться в индивидуальном порядке, после отбоя — рядовых уже не будет, а офицеры у нас слишком ленивые, чтобы настолько поздно в зал ходить.

Разве только я регулярно оказывался там в то же время, что и Эрик.

Если в зале всё-таки был кто-то ещё, помощник снова начинал поддаваться — может, это у него даже бессознательное. Привычка? Откуда может быть такая странная привычка?

И вот эта его манера специально переодеваться к тренировке. Общепринятая практика: просто снять китель и в стандартной, нижней, футболке идти на занятие, а после — поменять на свежую. Но Эрик всегда переодевался заранее, в свободную такую кофту с длинными рукавами — и тут уж по его виду точно не скажешь, что он может быть серьёзным противником. Так, мальчишка худосочный, чуть ли не подросток: взгляд опустит, рукава эти длинные тянет — как будто ему то ли холодно, то ли неловко.

Но если мы оставались вдвоём — о, это было совсем иное дело. Эрик зыркал несколько раз на дверь и если видел, что никто к нам не ломится, — наконец-то расслаблялся. Как будто другой человек, заметно более уверенный в себе. Держался свободнее, смотрел в глаза, а то ещё, бывало, оглядит меня изучающе и ухмыльнётся довольно так — тут уж я не мог удержаться, чтоб не ответить тем же, потому что мне тоже нравилось наше с ним времяпрепровождение. И этот вариант Эрика мне очень нравился — больше, чем привычный тихоня.