Она рисовала ненависть.

Я не разбираюсь в искусстве. Точнее, я знаю о нём ровно то, что мне требуется для учёбы. Сложно понять, что именно было нарисовано на этом листе. Какая-то странная мешанина из цветов, геометрических фигур и частей человеческого тела. Но я сразу поняла, что именно она попыталась передать. Каждый штрих, каждое движение на листе было правдивым, кричало. Это была чистая ненависть — такой силы, что казалась не чувством, а живым существом, демоническим созданием. Ненависть во плоти.

Я поняла, что не дышу и не могу перестать смотреть на альбомный лист.

Ева резко захлопнула альбом, словно я подглядывала за ней, пока она переодевалась. В самом деле, теперь я заметила в её взгляде возмущение, щёки покраснели.

Я позволила себе слабую улыбку, и это разозлило её ещё больше. Она красиво злилась. Молча. Выразительно.

— Если я пообещаю тебе, что буду смотреть в окно, ты продолжишь рисовать? — спросила я, стараясь не улыбаться.

Её явно злило моё настроение.

— Нет, — с прищуром сказала она, склонив голову.

Я не выдержала и улыбнулась, совершенно не скрываясь. Ничего не могла с собой поделать. Я почему-то испытывала странное ликование и что-то трогательное. Наверное, то же самое испытывает человек, когда ликующе кричит себе «Эврика!»

Странно…

Я никогда не сближаюсь с теми, кого изучаю. У меня не было цели знакомиться с Евой или дружить с ней. Чем меньше времени мы проведём сейчас вместе, тем лучше.