От женщины я увидела только руку с золотым, изящным браслетом – она открывала ему дверь. Она старше сорока и любит за собой ухаживать.

Какое-то время я ничего не слышала. Затем Ева вышла из комнаты и, судя по всему, направилась в ванную.

— Деньги в комнате.

— А чего лицо-то такое недовольное? — с хладнокровной развязностью поинтересовалась женщина. — Мало заплатил?

— Нормальное у меня лицо, — сказала не-Ева прежним бесцветным голосом.

Она вошла в ванную.

Я услышала шум воды, потом торопливые попытки снять одежду. Словно она дрожала или ей не терпелось залезть в воду.

Я ждала ещё какое-то время, но ни разу Ева не назвала женщину мамой.

«Нужно сохранять осторожность, — подумала я. — Выяснить, что будет, если что-то случится с той женщиной. Выяснить, кто этот тип, который платит за время, проведённое с Евой. Слишком специфичная информация».

Обычно всё довольно просто. Я быстро выявляю источник токсичности в семье и просто удаляю этот элемент. Чаще всего это озлобленные на жизнь неудачники или, по крайней мере, не единственный взрослый в семье. Мне легко удаётся проследить последствия своих действий, хотя они мало меня волнуют.

Но в этот раз волновали, и мне это не нравилось.

Я встречала разных людей. Матерей, которые позволяли своим двенадцатилетним дочерям спать с взрослыми, я встречала отцов, насилующих своих детей, причём, это совсем не редкость. Скорее даже правило. Причём, вы бы никогда не догадались, что  семье что-то не так. Там редко слышны крики, а если и слышны, разве кто-то обратит внимание? Но здесь явно нестандартная ситуация. Семья очень маленькая и не похоже, что сильно бедная, потому что зарабатывает тут Ева.