– Использовала мои чувства. Из-за демона я тоже ее упускал. Не видел. Не чувствовал. Но… Считаешь меня слабым. Глупым. А чувства своей дочери лишними. Я не в обиде за ее поступки. Ее время всегда было коротким, но замкнутым. Ты… Не могла ее найти, по причине отталкивания моего значения. Я ведь единственный ангел, что заходил в покои царя. Я слышал тебя, а ты видимо слышала меня. Нашла её. Ждешь, что она освободит тебя и будет рядом с тобой. Теперь она с именем. Теперь имеет свободу действий. Но тебя раздражает, что где-то в глубине души она цепляется за меня. Тот демон тебе не помеха. Дай повод нам с ним скрестить мечи и битва будет бесконечной. Он сильный. Но… Это имя… Уже имел один Ангел. До моего появления. Первый Хранитель, что помог Царю остановить тебя и запечатать. Но ты успела его отравить своей магией. И он стал первым демоном, что потерял свою память и имя. Мирилейн лишь знала, что он первый хранитель миров. И только она могла дать ему такое имя. Но с каким значением? – Во время этого монолога Кистон видел, что пожирателя что-то сдерживает и догадывался, что его слушают. Ангел говорил спокойно, изредка взмахом меча давал световую волну, что сжигала часть других пожирателей. – Бесконечность не твой предел. Но и Мирилейн сильная. Она всегда была сильной. Просто… Я ее покинул. Я был ее вечным другом. Без меня она тосковала. И если самый первый и сильный не вернулся на острова.. То уж избранный… Будет вечно в битве… Она не слышала тебя. А тебя бесили ее мысли обо мне. – Кистон улыбнулся. – Так я наполню ее светов. Вдохну то, что ни кто не сможет. Райпен уже не имеет над ней той власти. Иначе бы она меня к себе не допустила. Но ей не в первой существовать с мужчиной. И дело не в похоти. Дело в чувствах, заботе и благодарности. Да… Я нарушал правило. А Царь прощал. Но скажи мне она нет. Говори она мне это постоянно. Я бы не перестал ее любить. – Пожиратель стал часто извиваться. Кистон видел, что мать тьмы злится. И причина злости был именно он.