Я поковырялась вилкой в блинах и отставила тарелку. Есть опять не хотелось. Андрей огорченно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Заварил молча кофе, поставил передо мной. Плеснул сливок, ободряюще положил руку на плечо, чуть сжал.

Серёжа молча съел свой завтрак.

-Спасибо! Очень вкусно.

Ушел одеваться. Андрей сел рядом со мной.

-Опять голодом себя моришь? Может хватит уже себя наказывать?

Я с грохотом отодвинула стул:

-Может хватит меня учить жизни?!

Он сжал вилку в кулак, но ничего не сказал. Я вышла с кухни, хлопнув дверью. Стала одеваться.

Всю дорогу они молчали. Андрей слушал плеер. Потом в какой то момент посадил меня на колени, сунул мне наушник в ухо. Мы слушали Made in heaven. Он держал меня рукой и, подперев подбородок ладонью, смотрел в окно. Серёжка что то всю дорогу записывал.

Мы дошли до студии. Андрей засунул мне плеер в карман куртки и ушел за перегородку. Мне не хотелось ни с кем не говорить, никого видеть. Я сидела в кресле с ногами, слушала последний альбом Фредди и бесконечно курила. Парни ходили периодически мимо меня. Кот жизнерадостно подошёл, что то начал говорить, но я отвернулась. Он постоял, потом дёрнул меня за прядку и ушёл.

Через какое-то время я поняла, что уже не могу здесь находиться и ушла гулять. Дошла до порта, встав на Тёщином мосту. Дул с моря ледяной ветер, сбрасывая снег со старых печных крыш. Я смотрела вдаль. Подплыл огромный сухогруз, через некоторое время, краны, задрав жирафьи шеи стали таскать контейнеры, сразу погружая их на платформу поезда. Небо было серым, тучи быстро неслись, подгоняемые морскими ветрами. Я куталась в теплый шарф Андрея, докуривая последнюю сигарету.