Силы почти оставили его. Он задыхался, стоя на коленях на влажной земле, а в голове набатом стучала одна мысль: «Нет, нет, НЕТ!!!!». Он попытался подняться и снова упал. А ещё этот проклятый туман! Не видно ни зги, туман, словно кисель, окутывал со всех сторон, порабощал волю, душил. Он вскинул заплаканное лицо и закричал из последних сил. Это был нечеловеческий, отчаянный крик о помощи. Потом упал и больше не пошевелился.
Когда очнулся, то долго не мог понять, где очутился. Над головой виднелись почерневшие деревянные балки. Откуда-то справа шло тепло и свет. Он повернул голову – так и есть, очаг. «Где я?», — мелькнула ленивая мысль. Ему было на удивление всё равно, что происходит вокруг. Отрешенно наблюдая, он слышал тихие переговоры, стук дерева, шелестящие шаги. Потом вдруг перебор по струнам гитары. Этот звук словно физически задел что-то внутри. Он резко сел. Ожидал, что будет болеть и кружиться голова, будет слабость или тошнота, но ничего не было. Оказалось, он лежал на софе, и ее спинка закрывала его от остального помещения. Комната напоминала трактир. Несколько круглых деревянных столов, несколько посетителей. Деревянная посуда, большие пивные бочки у стены, а у двери в кучу навалены какие-то вещи. За маленьким окошечком виднелся всё тот же поганый туман. Он вдруг понял, что, где бы сейчас ни находился, это единственный уголок, куда белое марево не может проникнуть. На душе вдруг стало так спокойно, как будто он снова оказался дома, и мама… Воспоминания вдруг как ножи прошлись по всем его внутренностям. Он застонал, схватился за голову. Мужчины у столиков замолчали и повернулись в его сторону. А страдалец будто ослеп. Перед мысленным взором снова предстала тропа. С обеих сторон то ли облака, то ли туман. Впереди большие дубовые двери. С двух сторон двое до неприличия красивых мужчин, один из которых громоподобным голосом сказал:
— Добро пожаловать на Божий Суд, душа.
А у него вдруг быстро завертелись шестеренки в мозгу. Божий Суд? Значит ли это, что он, он… мертв? Словно в подтверждение его слов, другой мужчина, чья красота казалась опаснее, усмехнулся:
— Давай быстрее проходи. Вас там, после штурма, еще очень много.
Эти слова пронзили своей ясностью. Кажется, он закричал. Первый мужчина пытался его остановить, протянул руку, но умерший шарахнулся в сторону, нечаянно коснулся того белого облака, и вдруг всё пропало. Остались лишь тусклый свет, голая глинистая земля и туман со всех сторон. И отчаяние.
Вдруг ему на плечо легла чья-то маленькая теплая ладонь. Даже, пожалуй, слишком теплая. Он словно очнулся. Перед ним стояла женщина в синем шерстяном платье и грязном переднике. Ее темные с проседью волосы напоминали осиное гнездо, а рукава платья были необычайно длинны, и, кажется, в них что-то копошилось. Она протягивала ему кружку с чем-то темным. Он вскинул голову, хотел отказаться, но было в ее взгляде что-то такое, отчего он молча принял кружку и сделал маленький глоток. Вкусно. Тепло. Жидкость будто заполнила его замерзшее существо, растеклась по жилам, он вдруг снова почувствовал себя живым. Снова… Женщина тем временем что-то сняла с очага и понесла к ближайшему столику. Мужчины молча наклонили головы в знак благодарности. Он забился в угол софы, сжал кружку обеими руками и стал наблюдать за людьми. Странные они все какие-то. Молчаливые. Между тем женщина вернулась к очагу, что-то помешала в котелке и только после этого присела на край софы и заговорила.
— Ты в таверне «Гавань». Моё имя Бригитта, я — хозяйка. Это пристанище для неупокоенных душ. Тех, кто убежал в туман, не пожелав принять свою смерть. То, что ты выпил – «Живая кровь» — даст тебе возможность прожить один день. В любой эпохе, в любом из миров. В конце ты снова умрешь. Но больше не вернешься на ту тропу, а снова попадешь в туман. И будешь бродить, пока не найдешь мою таверну. Тогда у тебя опять появиться шанс почувствовать себя живым на один день. И так – вечность. Можешь считать это адом, но, поверь мне, в аду не дают поблажки в виде дня жизни. В аду вообще не дают поблажек. Но это и не рай, сам понимаешь. Это – наказание за трусость. Изуродованное понятие вечной жизни. Ты не жив и не мертв. Ты – вечный странник. И путь твой будет долог, неразборчив и мучителен.
Бригитта помолчала и вдруг с ехидной улыбкой добавила.
— Но у тебя будет цель в каждой из жизней – найти то, чем будешь платить мне за выпивку и еду. Первый раз, так уж и быть, дам тебе в кредит, но потом, если не принесешь ничего взамен, будешь вечно бродить сквозь туман и не получишь ни капли Живой крови. Запомни это.
При этих словах в длинных рукавах Бригитты что-то заворочалось, заквохтало и на свет вылетела… перепелка. Он с удивление уставился на птицу, а Бригитта расхохоталась. В этот момент один из мужчин поднялся и тихо позвал:
— Бригитта
Ведьма тут же замолчала и подошла к посетителю. Тот молча полез за пазуху и достал слегка помятую незабудку. Протянул. Женщина отчего-то сразу сникла, слегка трясущейся рукой взяла цветок и прошептала: «Принимаю». После этих слов мужчина вытащил из кучи вещей у входа меч и дорожный плащ и, не прощаясь, вышел из таверны. А Бригитта вдруг кинулась за неприметную дверцу в углу, и, хотя дверь была довольно толстой, гости услышали ее рыдания.
Вечный странник? Что ж, его это не пугало. Он и до этого был бродягой в душе, а тут ему как будто дали второй шанс. Наказание ли это?
— Не больно-то радуйся свободе, Странник.
Будто прочитав его мысли, ответила Бригитта. Он и не заметил, как она появилась рядом.
— Ты ещё не испытал настоящих мук, в которые себя вверг. Ни жив, ни мертв, каждый день, проведенный среди живых, будет наполнен горечью воспоминаний. Отверженный всеми, люди чувствуют таких, как ты и сторонятся. За один день можно сделать много или мало, но потом вновь будешь бродить сквозь туман, страдая от тоски, неопределенности и беспросветности твоего бытия. Целые вечности.
— Я и так не видел смысла в своей жизни, меня этим не напугать.
Бригитта внимательно посмотрела на странника.
— Что ж, видно, тебя этим действительно не запугать. Скажи своё имя, Бродяга.
— Арон
— Тогда чего ты так испугался, Арон? Что так боялся потерять, отчего убежал от смерти?
Он не ответил. Ведьма продолжала пытливо вглядываться в его глаза, и он отвернулся.
— Это будет интересно. Судьба твоя достойна будет песен, — еле слышно пробормотала женщина. А потом уже громче добавила:
— Иди, Арон – бродяга. С рассветом ты вернешься в мои туманные владения. И не забудь про подарок!
Арон распахнул дверь, шагнул в белое марево и… оказался средь густой зеленой травы под высоким летним небом. От неожиданности он зажмурился, а потом вдохнул поглубже запахи разнотравья и пошёл, опаляемый солнцем и обдуваемый ветром, навстречу своей судьбе.
Закоренелый книголюб и романтик:) Выросла в мечтах о Хогвардце и до сих пор во всем вижу волшебство. Обожаю фольк-рок, он же мой главный вдохновитель. Буду рада знакомству со всеми вами.
