Когда мы шли к автопоезду, Моника обернулась и попыталась заглянуть мне в глаза.
-Что? – спросил я. – Что вам-то от меня теперь?
-Злой, вы! — она была очень категорична.
-Каким уж мама родила. Смысла в вашей оценке обо мне совсем, Моника, не вижу! Ещё претензии будут?
-Нет. Я, было уж, поверила… в вас.
-Ну, вот и разуверились! До Пскова довезу. Потерпите меня? А там забудьте всё!
-Миша, ну зачем вы? Вы же не хам. Вы вот тут, как мне сказали, людям помогли в каком-то скандале…и вам даже зуб выбили за то, что вы вступились за мужа Галины Петровны. За этого… Андреевича.
-Они вам ещё и не такое расскажут. Вы легковерная?
-Да. Но отчего-то Галине Петровне я поверила сразу. И эта Аня… бедная девочка любит, наверное, вас.
-И какие у меня варианты?
-Ну,… вы… должны хотя бы…
-Моника, — я её прервал и остановил, тронув за локоть, — Человек должен лишь тем, кому действительно должен! А с Анной у меня ничего личного не было, лишь песни под гитару.  Весной завис у них тут на два дня в связи… Ну, пока ждал ремонтников. Ел, пил и умывался на заправке, слушал Галину Петровну и курил с Андреичем и Захаром. Да, на гитаре бренчал. Каюсь. Она в машине и сейчас лежит. Аня сидела рядом, слушала и подпевала. Но что в этом личного?
-Я вам не верю. Это не могло быть так, как вы, Михаил, рассказываете…
-Ну и не верьте! Да мне все равно, право слово! Зачем я перед вами оправдываюсь, Моника? Не знаете? Мне даже самому смешно стало…
-Знаю. Но ответа я вам не подскажу! Смейтесь, это лучше чем плакать…
Точно училка пятых классов!!! Я махнул Андреичу, что опять сидел на табурете возле колонки.
-Андреич! «Прощанье Славянки»!
-Да всегда, — отозвался он и, вытащив телефон, поковырялся в настройках. Я знал, что его устройство подключено к «громкой» связи на заправке. Но зазвучало другое — «Вальс юнкеров» Жанны Бичевской.
-Позвольте? – я забрал пакетик с питанием для Васьки из рук женщины.
-Что? – не поняла она, но я уже взял ее за руку и обнял за талию, ощущая тепло и трепет ее тела через тонкую курточку.
-Вальс. Умеете?
-А.. а… — начала, но не закончила. Я повел ее в ритме музыки. Под светом луны, звезд и фонарей мы, медленно кружась, стали передвигаться к машине и… орущего благим матом, наверное, за стеклом окна Васьки.
-Вы – сумасшедший! – Моника старалась попадать в такт.
-Да! А вы?
-На ногу мне наступили,… медведь.
-Пардон. Не каждый день тренируюсь!
Она сжала мою кисть. В ответ я прижал ее ближе.
-Миша, вы…
-Я знаю. И вы тоже… Но ничего интимного тут нет. Просто веду вас к машине.
-Почему «Вальс юнкеров»? Почему…???
Я кружил её по асфальту и то прижимал ее к себе, то отпускал на расстояние руки.
-Мы… и я, и он… офицеры. Я – в ВВС служил, Андреич на Северном флоте. Подводник. Мы были оба… кадетами, курсантами,… или юнкерами, гардемаринами, если по старорежимному.
-По…
-Да. А вы думаете, мы стриглись, сапоги начищали, и мундиры украшали, ровняясь на кого…? На Буденного?…
-Нет?
-Нет. И осторожнее, вы мне сейчас плечо коготками проткнете, дорогая…
-Я вам не… Простите, пожалуйста..
-Знаю. И вы простите. Есть просто эти секунды, когда вы для меня больше и любимее кого бы то ни было… Не волнуйтесь! Они, эти мгновения, пройдут и забудутся. Чего мне, конечно, не хотелось бы испытывать впредь. Находить приятно, а терять – тяжело.
-Я это очень хорошо знаю. А для вас все мы? Кто? Асфальт под вашими колесами, так кажется, они сказали?
-Не сходите с ума. Это не так!
-Мне кажется, что вы хотите в чем-то открыться, Михаил?!
-С удовольствием, если бы я этого и впрямь хотел, имел бы на это хоть какое-то право и мог подтвердить непустой смысл сказанных для вас слов. Но мы уже пришли. Васька извелся весь, от предчувствия ваших «кормушек». Спасибо, Андреич!… И вам спасибо. За вальс.
-За танец?
-Мне думалось, что это я водитель тут, и лишь я знаю наш путь! А сейчас мне кажется, что вы взялись двумя руками за навигацию маршрута…
Я отпустил Монику и шутовски поклонился. Василий смотрел на нас стоявших рядом у переднего колеса сверху. Всем видом он выражал свою глубокую скорбь и негодование:  ваши танцы – это, конечно достойно и вообще супер, но «Гурмэ»-то мой отдайте, черти! Именно так мне и читалось во взгляде кота, который он сейчас устремил на меня.