Третий день был на исходе, когда я подошел к краю деревни, где не бывал еще. За деревней просматривался луг, а за лугом темнел вездесущий лес. На лугу паслись лошади, одни, как мне показалось. Но потом из травы вынырнула белобрысая голова мальчугана. Он обвел глазами луг и уставился на меня. Я помахал ему рукой, но тот совершенно не заинтересовался и снова лег в траву, скрывшись с глаз.

         Я подошел к ограде крайнего дома. Дом выглядел сильно постарше прочих, и кое где ремонт не помешал бы ему. На пороге дома стоял сгорбленный старик и наблюдал за мной. Я решил поговорить, открыл калитку и зашел на участок.

         — День добрый, — сказал я. — Как дела, как здоровье?

         Старик внимательно смотрел на меня, потом заговорил скрипучим, но неожиданно сильным голосом:

         — На здоровье не жалуюсь и тебе хворать не советую. А не хочешь ли ты, сынок, яблочков поесть? — сказал дед и махнул клюкой в сторону яблони, растущей прямо возле дома, действительно, всю усыпанную яблоками.

         — Да ты, отец, лучше мальцу предложи, — сказал я, указывая на пастбище, где пастушок, запрыгнув на лошадь, объезжал луг, осматривая свое стадо.

         — Да не нужны они никому, — проговорил старик огорченно.

         Я его понял. Здесь почти у каждого хозяйства были плодовые деревья. Свежими фруктами прямо с ветки местных не удивишь. Да и убирать яблоки, видимо некому, вот и обратился ко мне. Я решил помочь, конечно.