Безутешного Слугу оттаскивают от тела Мансора.

Офицер2.

            Исчез её след.

Офицер3.

            Говорят, исчезла к рассвету,
            Птицей в небо ушла.

Слуга.

            Да будет в аду она гореть за это!
            Это она! Она! Она!
            Убийца! Как смела ты
            Руку поднять на господина?
            Да будет тебе царство тьмы,
            Да будет тебе проклятие мира!
            Гори в аду! Гори, гори…
            О, Боже! Я не уберёг его! –
            Прости.

Слугу утешают. Тело герцога поднимают на носилках и выносят прочь из шатра. Слуга продолжает рыдать, горечь его непритворна.

Сцена 2.13

Дорога. Пыльная, бесконечная дорога. Хель ступает по ней, одетая в свои плотные серые и чёрные одеяния. Вокруг неё, по пути встречаются деревья, озёра, города, поляны, люди, но все они словно бесплотные тени, словно серые сгустки, в которых едва-едва угадываются очертания.

Хель.

            Когда жизнь века идёт,
            Ты красок уже не узнаешь.
            Ты слепо идёшь вперёд,
            Едва ли это уже замечаешь.

            За спиной твоею живут,
            Любят, ненавидят, губят.
            Кого-то где-то ждут,
            А кого-то судят.

Бесплотные тени пробегают сквозь Хель, не причиняя ей никакого вреда и едва ли замечая это.

            А я иду в пыли без края,
            Иду, пока идти могу.
            Я иду, любви не зная,
            Но не знаю и борьбу.