***  

Через три года королева умерла в ссылке. Говорили, что от скарлатины, но я знала — и другие знали — что она умерла от тоски по тебе. 

А я осталась жить. Да, я предательница, осталась жить, когда тебя, мой Иоганн, уже нет на свете. Кровавый кашель свел бы меня в могилу, я надеялась, что так и будет, но судьба распорядилась иначе. 

Английский корсар увёз меня из Копенгагена, увёз от призраков и горьких воспоминаний, подальше от людей, виновных в твоей смерти. Увёз далеко-далеко, к тёплому морю и апельсиновым рощам, где шелестели серебряные листья олив и в строгой печали застыли чёрные кипарисы. Он поселил меня в белом доме с колоннами, окруженном огромным парком, с видом на лазурный залив, он дал мне нарядные платья и слуг, купил мне лошадей и подарил собаку с длинной золотистой шерстью. Он ни разу не задал ни одного лишнего вопроса, и в благодарность за это я научилась любить его. Не так, как тебя, Иоганн, но как верного, доброго друга, который позволил мне сохранить и память, и единственный смысл моей нынешней жизни. 

Каждый день я смотрю в глаза моей единственной дочери и вижу в них тебя. Я назвала её Иоганной. Она любит солёную карамель, интересуется медициной и пытается говорить по-датски…