Я знал, чувствовал, что произошло что-то тяжелое и неправильное, когда вдруг стало больно, и тут же перестало. Меня загрызли собаки, не успел я произнести своё первое слово. Я не виню их, не злюсь, ведь в этом не было ничего неправильного для них. Когда я перестал чувствовать холод, то открыл глаза, и понял, что очутился в странном месте. С оторванными ручками, я лежал у больших ворот и громко плакал. Мне было понятно, что всё закончилось, но было так больно: внутри что-то царапало, стонало от грусти, пока я полз к чьим-то ногам и плакал.
Меня вдруг подхватили на руки, и вся боль прошла, светлый силуэт укрыл меня крыльями, я снова почувствовал свои ручки и перестал плакать.

— Тебе не успели дать имя, не успели полюбить и позволить тебе любить. С тобой обошлись несправедливо, но ничто из этого не будет забыто.
Силуэт говорил мне о покаянии, об уготованном наказании, суде и райских садах, но как ни странно, обо всём этом мне уже было известно, как только он коснулся меня. Внутри нестерпимо жгло. С каждым его словом, мне хотелось рычать.

— Эта душа не желает ни того ни другого, — под ногами силуэта раздался голос. Ему приходилось высоко задирать голову и кричать, чтобы мы его услышали, — Отпусти её, и она сама расскажет.
Силуэт замахнулся, чтобы ударить его, и я выпал из его рук.
— Не хочу! – кричал я, сам не понимая своих чувств, — Не хочу покоя и счастья в садах! Я хочу увидеть отца!