Меня разбудили в одиннадцать утра – мне привезли завтрак и передали от Кенджи баночку с мазью от ушиба. Я поняла, что это какое-то японское снадобье. Умывшись, я глянула на себя в зеркало и ужаснулась – опухоль, кровоподтек. Картина просто кошмарная. Я немедленно намазалась мазью в отчаянной надежде на ее помощь, наелась яиц всмятку с ароматными оладьями, напилась замечательного кофе и даже слопала пирожное, хотя, чувствовала, что объедаюсь уже. Сервировочный столик увезли, и я устроилась перед телевизором, когда зазвонил мой сотовый.
-Машенька, доброе утро! Как вы там? – голос Петровича своей жизнерадостностью мог бы сравниться только с рекламой о скидках в супермаркете. Я напряглась, понимая, что сейчас мне придется объяснять, почему я не на работе. – Как ваш ушиб? Вы лечитесь? А то Кенджи очень надеется на ваше послушание!
Я едва с дивана не слетела. Неужели Кенджи мог разболтать о том, что случилось вчера!?
-И как вас только угораздило вот так упасть?!.. Хотя, похоже, вы просто злоупотребили водочкой. А все почему? Надо чаще радоваться жизни, чаще бывать в ресторанах с друзьями, расслабляться и непременно немного хорошего винца или той же водочки!
Петрович хохотнул.
-Ну, ладно, Машенька, поправляйтесь! И постарайтесь завтра уже быть на работе. Все-таки, праздники праздниками, а работа никуда не делась. Вы же понимаете, Кенджи без вас никуда!
-А… вы видели его сегодня, я правильно поняла?
-Да, конечно! Мы тут опохмелялись немного с Владом, он и составил нам компанию. Выпил рюмочку и смотался. Говорит, что надо его съемочную группу встречать, вопросы какие-то решать. И как только японцы так ухитряются?! Пил вчера так же и как огурчик!.. Ладно, разболтался я тут с вами. Давайте выздоравливайте!
-До свидания, Андрей Петрович… — пробормотала я, отключая телефон.
Я плохо понимала, что за чушь смотрела по телевизору. Валялась то на одном боку, то на другом, изнывая от лени и ничегонеделания одновременно. В дверь постучали, и я отправилась открывать. Это был официант, принесший мне мороженное.
-Господин Симосава просил передать для вас! – объявил официант.
-Да-да, спасибо…
Он ушел, и я посмотрела на фужерчик с аппетитнейшим мороженным, посыпанным шоколадной крошкой, с орешками и кусочками фруктов. Тут опять зазвонил сотовый. То был Кенджи.
-Нигаи? Все хорошо? Никто не приходил?
-Кроме официантов никто. Спасибо большое за завтрак и мороженое! Очень вкусно!
-Я всегда считал, что вкусная еда и что-то сладкое, в особенности, всегда поднимают настроение!
-Оно и не было плохим.
Но я не знала, как и стоит ли говорить ему, что его объятия и поцелуй лучше для меня любых вкусностей и лекарств.
-Что-то вы как-то резко замолчали… Все еще переживаете из-за вчерашнего?
-Нет, не очень. А… вы ведь видели Влада. Как он повел себя с вами?
-Никак. Поздоровался и мрачно молчал. Может быть, думал, что я все выложу Андрею. Но я не стал. Я обещал вам, что только вы можете решить, говорить или нет… Моя группа прилетела, скоро съемки. Вы ведь сможете завтра выйти на работу? Или боитесь, что опухоль не спадет?
-Боюсь, что так и есть. Я намазала вашей мазью, но думаю, что даже она не способна убрать опухоль так быстро. Но я выйду обязательно! Напялю какой-нибудь платок… Хотя, я вот думаю, что моя работа окажется минимальной – вы теперь будете общаться с вашими людьми, а с ними переводчик не нужен.
-Ленитесь, Нигаи! Вы нужны мне. А уж что вам придется переводить, это моя забота.
-Хорошо, Кенджи. Конечно, я приду!
-Тогда до вечера.
И он тоже не дождался моего прощания. «До вечера»! Значит, он придет ко мне? Или что?
Он не пришел. Кенджи лишь позвонил, справился о моем здоровье и сказал, что у него очень много дел и завтра утром он уедет очень рано, а за мной зайдут в десять утра и заберут на работу. Предвосхищая мой вопрос, он пояснил, что переводчик, в основном, понадобится сейчас его людям, которые совершенно не знают города, порядков здесь, что я буду выполнять не только роль переводчика, но и гида на первое время. Так что, работы достаточно. Я только соглашалась в ответ, чувствуя, как темнеет у меня в душе. Выходило, что я совсем его не буду видеть. А если и буду, то только мельком, издали. А Кенджи пожелал мне спокойной ночи и отключился. Я медленно встала с кровати и пошла, сама не зная, куда и зачем. В итоге дошла до холодильника, достала минералки и вернулась в спальню, выпила воды, легла и погасила свет. Только зря я сделала это – все мои мысли, чувства, копившиеся целый день, пока я отвлекалась на что-то, вылезли теперь, подобно ночным чудовищам, прятавшимся от света, а теперь осмелевшим и выбравшимся наружу. И они грызли меня нещадно, напоминая об объятиях Кенджи, о его словах, о том, что слышала я своим сердцем. Он забыл свое обещание вернуться? Забыл, все, что говорил? Неужели у меня на лбу крупными буквами написано: «ДУРА»?! Даже переспать со мной не захотел… Ну, да, я совсем позабыла о той рыжей! Зачем же ему я после нее?!.. Злая дура! Вот кто я. Просто рыжая может быть обольстительной, а я нет. И она не доставляет беспокойства и неприятностей, чем я, например, целый вечер вчера занималась…
Я повернулась на бок, уткнулась лицом в подушку и разревелась. Вот это уж точно у меня лучше всех получается! Как малый ребенок, наревевшись, я незаметно для себя уснула, а глубокой ночью проснулась оттого, что на меня дохнуло прохладным воздухом из открытого окна. Точно, входную дверь открыли и закрыли. Господи, что это?? Я ведь… И я не смогла вспомнить, запирала я дверь за официантом, забравшим столик после ужина, или нет… Но это не может быть Влад! Даже для него это было бы уже слишком, да и, скорее всего, он в рейсе. Но ведь и не Кенджи – он попрощался на ночь. Ему завтра рано вставать, а на часах уже второй час ночи. Он не стал бы… Я прислушалась и ничего не услышала. Скорее всего, мне просто приснилось. Я посидела на кровати, потом легла и закрыла глаза… Что это?? Я ясно почувствовала, как кто-то осторожно сел на мою постель. Я подскочила – Кенджи сидел рядом, и я снова не видела его лица в темноте. И тогда я протянула руку, не сводя с него глаз, и включила лампу. Мягкий свет осветил его лицо. Кенджи устало улыбался.
-Доброй ночи, Нигаи… Простите меня за столь поздний визит! Вам давно пора спать, но я… не мог отказаться от удовольствия увидеть вас. Ведь завтра и мне, и вам работать. Конечно, мы увиделись бы, но на людях, мельком и не смогли бы уделить друг другу даже немного внимания. Вы не сердитесь?
Комок подкатил к моему горлу и слезы с готовностью обожгли мне глаза.
-Вы… — я задыхалась, глотая этот чертов комок, — вы издеваетесь сейчас надо мной?!
Кенджи недоуменно поднял брови, и я схватила его за руку.
-Вы извиняетесь за то, чего, я думала, уже и не случится! Вы же знаете… вы все прекрасно знаете!!
-Никогда не видел, что бы столько плакали!
-Да, мне ужасно стыдно за мои бесконечные слезы, которые скоро отвратят вас от меня!
-Нечего стыдиться, не говорите глупостей, Нигаи!.. Слезы – это чувства, которые уже не в силах вместить сердце. Любые чувства – боль, злость, счастье, обида. Что не умещается в вашей душе, Нигаи? Чего в ней так много, что слезы так часто катятся по вашим щекам?
-Вы… Это вы, Кенджи, — всхлипнула я. – Это вас так много… и так мало. ТАК МАЛО!!
-А знаете… ваш синяк… Опухоли почти не осталось. А с синяком можно справится при помощи косметики, если я не ошибаюсь…
-КЕНДЖИ!! – завопила я.
Что это за мерзкая манера заговаривать зубы, нести всякую чушь вместо того, чего ты так невыносимо хочешь узнать??
-Простите, Нигаи… — Кенджи медленно снял очки и положил их на тумбочку. – Я сдерживаюсь. Сдерживаюсь изо всех сил! Прошлую ночь я почти не спал, задремал лишь под утро. Я держал вас в объятиях, прижимая к себе и… Я и сейчас жалею, что пришел к вам! Ваше присутствие лишает меня воли…
-Но зачем? Кенджи, зачем сдерживаться?? Я не вижу никаких причин, которые мешали бы вам… мешали бы нам…
-Вы просто не думаете, поддаваясь чувствам. Мне же эти мысли не дают покоя! Но не вините себя, Нигаи. Это я виноват во всем, и еще не поздно покончить со всем этим. Пока… пока вы не стали моей.
-В чем же вы виноваты? – ничего не понимая, пролепетала я.
-А вы никогда не задумывались, как нелепа эта история с переводчиком?
-Нет… Петрович решил сделать вам приятное и заставил меня выучить язык, что бы вам не пришлось говорить по-английски… Что в этом такого?!
-Неужели вы думаете, что я не смог бы привести с собой человека, который знает русский язык?! Возможно, это и не была бы молодая, красивая женщина, но мне для работы в этом и нет необходимости… Вы же знаете, наверное, что я уже был здесь однажды. Мы шли с Андреем по зданию аэропорта, когда я услышал ваш голос. Голос, объявляющий рейс. На них обычно не обращают внимания, следя лишь за самой информацией. Но я услышал ваш голос и что-то во мне дрогнуло. Так странно и так невыносимо защемило сердце, что я не постеснялся и спросил Андрея, кто же обладатель этого нежного и в то же время звонкого, веселого голоса. Андрей, конечно же, не знал, но немедленно поинтересовался, ему назвали ваше имя. И я взял и ляпнул – мол, мне бы такую переводчицу! Если уж слушать целый день чей-то голос, то пусть он будет столь же приятным… Маленькой птичкой вы проникли в мое сердце, Нигаи. А когда я увидел вас, я понял, что покоя мне больше не будет.
-Но чего же вы боитесь, Кенджи? Этой истории с Владом? Я уверена, что самого Влада вам бояться нечего – кто не видел ваши фильмы! Но, может быть, вы боитесь, что я снова окажусь с ним, что он постарается вернуть меня и ему это удастся? Ужасно нелепо звучит, но я просто больше не нахожу никаких объяснений!
-Я услышал ваше сердце, Нигаи, я вижу ваши глаза, и знаю, что мне нечего бояться возвращения в вашу жизнь господина Ковальского. Не в этом дело. Совсем не в этом!
-Так в чем же?? – я едва не кричала, сжав его руку еще крепче.
Кенджи выдернул ее, схватил меня за плечи и прижал к себе. Прижал так крепко, так отчаянно, словно, я могла убежать. Потом ослабил объятия и посмотрел мне в лицо. Его губы такого удивительно красивого рисунка, мягкие, чувственные под черными усами, они были так близко… Я ощущала его дыхание, я тонула в его взгляде и видела в нем столько чувства и столько боли, что казалось, сердце мое взорвется сейчас. Такое невозможно выдержать! И я взяла в ладони его лицо, кончиками пальцев, дрожа и задыхаясь от слез, я гладила его кожу, его небольшую бороду с явной сединой. Если бы он только знал, как выразительны, как невыносимы его глаза!
-Нигаи… Нигаи… — прошептал он, и его взгляд заблестел. – Это невозможно!..
-Тогда оттолкните меня, если сможете, Кенджи! Оттолкните и уходите. Не мучайте меня… Я люблю вас и больше не могу об этом молчать. Простите меня за это, за то, чего вам не нужно, за то, чего вы так боитесь!
Он молчал, глядя мне в лицо мокрыми от слез глазами, и я не выдержала. Иначе бы просто умерла! Я прижалась губами к его губам. Он дернулся было, но тут же сам захватил мои губы так крепко, неистово, словно и его сердце взрывалось. Он уронил меня навзничь и целовал так, как никто и никогда в моей никчемной до него жизни – все сердце его было в этих поцелуях, в губах его, которые истинно оказались просто созданы для поцелуя. Руки его господь сотворил для любви – столько ласки оказалось в этих крепких ладонях, привычных держать пистолеты и самурайские мечи. И я умирала в них от обожания, слезы снова потоком лились из моих глаз, но я не противилась им, ибо видела слезы и в его глазах. Дальше только смерть!.. Но я принимала его, как саму жизнь. Я расстегивала тихонько пуговицы его рубахи, снимала галстук, гладила, целовала его гладкие, обнаженные плечи. Какая же теплая, чуть солоноватая, родная кожа. Его запах… Только мой, такой знакомый! И он покрывал поцелуями мои шею, грудь, шептал что-то и снова целовал. Но вдруг он упал лицом мне в грудь и замер, ухватив мои ладони в свои.
-Нигаи… — Кенджи поднял лицо, прядь его черных с еле заметной проседью волос упала ему на лицо. – Я не могу, Нигаи! Не могу!
-Что-то не так? – тихо спросила я, подозревая уже все, что угодно.
Он понял и усмехнулся.
-О, нет! Нет!.. Я бы и близко не подошел к вам, если бы не мог быть с вами мужчиной. И вы… вы так хороши, так притягательны, Нигаи, что я уверен, любой загорелся бы рядом с вами, почувствовав неистовую силу… И я сгораю от желания, Нигаи, еще несколько секунд и я не выдержу, ни за что!.. Но я не могу, не имею права, пока вы не узнаете всего.
-Так что же вы и не говорите мне ничего!? – вскричала я. – Что же это за тайна такая жуткая, что никак не идет вам на язык??.. Скажите мне, скажите хотя бы только одно, прошу вас!
Я высвободила руки и проникла пальцами в его волосы, обхватив ладошками затылок.
-Скажите же, если это правда! Ведь вы понимаете!
-Я?.. — он уронил голову. – О, да, я понимаю!
И снова его глаза, в самое сердце!
-Я люблю вас, Нигаи. Я очень люблю вас! С первого взгляда, который был, как молния – сразу и навсегда… Поверьте моим громким словам! Я не мальчик, и способен ответить за каждое… Я обожаю вас, и это чувство захватило меня полностью до такой степени, что мне дышать тяжело, когда вас нет рядом. Думаете, просто так я просил вас выйти завтра на работу, даже зная, что вы еще сомневаетесь в своей внешности из-за опухоли?! Я бы не вынес еще одного дня без вас!.. Поэтому знайте, запомните, Нигаи – я люблю вас! И… хочу вас безмерно!
-Так берите же! БЕРИТЕ!! – выдохнула я, изнемогая под его обнаженной грудью, припадая к ней губами.
Но он лег рядом, прижимая меня к себе прильнув губами к моему виску.
-Сначала вы все узнаете… Неужели вы так хотите меня, Нигаи? Так сильно, что ваши глаза умоляют об этом, позволяя стыдливому языку молчать. Неужели это так?!
Как могла, я перевела дыхание и обняла его, так и целуя его грудь, просто не в силах оторваться от нее.
-Да, Кенджи… Я без ума от вас! Никому и никогда не сказала бы этого, никогда не простила бы отказа, но вы… Может быть, только к отцу испытывают вот такую бесконечную, непобедимую нежность.
-Не хотел бы я быть вашим отцом! Но я понимаю, о чем вы. Чувства к отцу нерушимы… И я был бы бесконечно счастлив сейчас, если бы не то, что не дает мне покоя.
-Но что это, Кенджи??
-Вы узнаете очень скоро.
-И когда я узнаю, ваш страх пройдет?
-Многое будет зависеть от вас, Нигаи… Я напугал вас?
-Я не знаю, что думать, чего бояться. И что будет дальше с нами… Мы будем встречаться на работе, может, где-то еще? Как мне вести себя? Как с человеком, которому нужна моя работа, как с хорошим знакомым, как с другом? Вы ведь не захотите афишировать наши отношения?
Кенджи посмотрел мне в глаза.
-Я понимаю, Нигаи, что ваши вопросы сейчас – это результат волнения, переживаний, желания определенности, которой добиваются все, кто боятся потерять… Я страшно старый и мудрый, да? – Кенджи улыбнулся и нежно коснулся губами моей груди. – Вы… просто даже не представляете, Нигаи, как бы мне хотелось этой определенности! Но ее не будет никогда, Нигаи. Никогда… Получая определенность в одном вопросе, мы понимаем, что нас начинает смущать что-то другое. Выходя замуж, невеста надеется, что теперь ее муж будет всегда с ней рядом. Рожая ему детей, она считает, что теперь он привязан к ней навсегда. И даже если это все так, если он бесконечно любит ее и заботится о ней, ее никогда не оставит страх потерять его в какой-нибудь ужасной катастрофе… Так уж получается, таковы люди, совершенно беззащитные перед превратностями судьбы.
Кенджи поцеловал меня в губы, я ухватилась за них, прижалась, обомлев от нежности и чувства.
-Нигаи… Нигаи, милая, я, конечно, слишком много времени проводил на съемочных площадках Голливуда, подолгу жил за пределами своей страны, но я японец, и у нас не принято показывать на людях свои чувства. Да и работа моя отнимет у меня очень много эмоций… Из-за этого во многом развалился мой предыдущий брак. Я очень старался добиться больше, чем просто участие в фильмах с боевыми искусствами. Я хотел стать сначала профессиональным актером, потом захотелось снимать фильмы самому. Теперь есть мечта о собственной киностудии. Ну, а помимо этого авиакомпания, которая, надеюсь, принесет достаточно денег для осуществления моей мечты…
-Но почему именно авиакомпания? Ведь можно заработать деньги и менее хлопотным делом.
-Можно… — пробормотал Кенджи и улегся, опершись на локоть, но одной рукой так и прижимая меня к себе. – Мой отец. Он очень хотел, что бы я стал летчиком, каким сам мечтал стать. Я научился летать на самолете, на маленьком, спортивном. Но этого мало. И когда появилась возможность, родилась моя авиакомпания. Она небольшая, совсем не такая, какую, возможно, многие представляют себе. Но, мое прогремевшее, — Кенджи усмехнулся, — в кинематографе имя сыграло свою роль. Видимо, людям нравится летать на самолетах с моим именем на борту. И мы имеем некоторый успех у пассажиров. Хотя, конечно, все это очень сложно, вы правы, Нигаи… Нам, наверное, пора спать. Завтра на работу.
Он посмотрел мне в глаза и провел кончиками пальцев по моей щеке.
-Удивительная девочка! Мне даже не надо ничего спрашивать у вас… Мне придется завтра уйти раньше вас и…
-Но почему? Я ведь не рассчитываю на то, что мы пойдем в обнимку, поминутно целуясь!
-А вам бы хотелось так? Вы, русские, очень эмоциональны и редко скрываете свои чувства.
-Мне достаточно поцелуев и за дверями номера! О, Кенджи, я не настолько готова целоваться и обниматься на людях, как это может показаться!
-Милая Нигаи! – Кенджи приник губами к моей груди, к самому соску, и я вздрогнула, точно, от удара током, изогнувшего меня, заставившего тихонько застонать. – Столько сладости в вас! Это мне захотелось бы поминутно целовать вас!.. Не думайте ни о чем, не мучайте себя сомнениями и просто ложитесь спать, вот так, в моих объятиях… Только вам придется завтра встать очень рано! Сможете? Не станете ругать меня, когда я начну вас будить?
Я прижалась губами к его щеке и прошептала:
-Ни за что!
-Ладно, посмотрим! Потом я уйду к себе, что бы привести себя в порядок… О, не смотрите на меня так! Нет, Нигаи, я вернусь к вам в номер, мы вместе позавтракаем, вместе выйдем отсюда и вместе поедем на работу. Теперь вы уснете спокойно?.. В конце концов, мне как-то страшно оставлять вас одну.
-Из-за Влада? — вылетело у меня.
-Возможно. Он не тронет вас больше, я думаю, но он еще не извинился. А попытка попросить прощения иногда приводит к примирению. Как вы думаете? Он ведь очень красивый, Нигаи, очень эффектный молодой человек! И то, как он поступил, некоторым образом можно оправдать… И не делайте таких возмущенных глаз! Он влюблен в вас, он очарован вами, возможно, не меньше моего. Но он уже получил вашу близость, он был уверен, что вы от него никуда не денетесь, и вдруг я. Да, известный актер, да, достаточно обеспеченный человек, но при этом мужчина другой нации, даже другой расы. И кроме того, много старше него. С его темпераментом, его самоуверенностью взбеситься было недолго, уж поверьте мне! Вы же так притягательны, так обворожительны!.. Он еще не видел вас в моих объятиях! О, нет, я не о той ревности, о которой вы подумали! Я о том, как вы сияете в моих руках, как хорошеете на глазах. Он не видел вас такой красивой, ведь нет?
-Думаю, что нет… Мне нравилось быть с ним. Простите, что говорю об этом, но вы сами спросили! Мне даже казалось, что я счастлива с ним, в голову лезли мечты о свадьбе. Но теперь я поняла… Нет, я не стану говорить, что те мои чувства ничто в сравнении с тем, что я ощущаю рядом с вами. Это банально. Я скажу о мечтах моих свадебных. В них я видела себя в прелестном платье рядом с ним, таким красивым в белом костюме. Я мечтала о танце с ним на глазах у толпы гостей, о медовом месяце где-нибудь за границей, на морском берегу…
-И что же в этом не так? – тихо спросил Кенджи, опустив взгляд.
-Не стану я скрывать, да вы и сами прекрасно понимаете, что большинству незамужних женщин едва после знакомства с потрясающим мужчиной, уже мечтается о свадьбе. И я не исключение. Я мечтала о вас, как о возможном женихе… Какая же я дурочка! – Кенджи вскинул на меня пристальный взгляд. — Но я не могу скрыть этого, раз уж заговорила на эту тему. Только я видела совсем другое. Я видела ваше лицо, Кенджи. Я мечтала увидеть его счастливым рядом со мной, я мечтала только о вашей любви в ваших глазах, и от свадебного платья не осталось даже образа. Разве что… белый цветок на белой шелковой ленточке, завязанной на моем запястье. Сама не знаю, почему…
-Что?! – почти вскрикнул Кенджи. – Белый цветок на запястье??
-Да… А что? Это так безвкусно? – пролепетала я, пораженная его реакцией.
-О, нет, Нигаи, нет! Простите мой крик… Просто этот белый цветок на запястье очень напомнил мне… Впрочем, об этом потом. Да-да, я обещаю, Нигаи, я обо всем вам расскажу!.. Но теперь вы ляжете спать? Теперь, после того, что я сказал вам, сомнения не будут мучить вас?
-Может быть…
И он целовал меня, кажется, всю ночь. Я засыпала и просыпалась в темноте, я чувствовала его губы, руки его, обхватившие меня, прижавшие к его теплу… Никогда, никого не было счастливее меня и большего блаженства не бывает!
А утро потекло в солнечных лучах. Кенджи разбудил меня, чмокнул в щеку и исчез за дверями номера, улыбнувшись и шепнув: «Ждите, я скоро!». Я вприпрыжку кинулась в душ, убедилась, что опухоль почти исчезла и только небольшой синяк напоминал об этой истории… О, нет, не о гадости, сотворенной Владом, а о том, что это заключило меня в объятия Кенджи! Его объятия… Я замерла на несколько секунд, вспоминая их, но надо было быстрее собраться, и я уложила волосы, накрасилась, замазав синяк, и вышла из ванной.
-Чудно выглядишь!
У меня ноги подкосились от неожиданности, и я схватилась за притолоку – в гостиной сидел Влад и улыбался. Я заметила – совсем уже не так самоуверенно, как прежде.
-Доброе утро!
-Привет, коли не шутишь…
Я вошла в гостиную и остановилась напротив него.
-Зачем ты явился? Я не звала тебя, не ждала и видеть совсем не хочу. Думаю, лучше тебе уйти. Мне надо собраться на работу.
-Ну, да, я понимаю!
И он кивнул на сервировочный столик с завтраком на двоих. Видимо, его доставили, пока я мылась.
-Мне безразлично, понимаешь ты или нет, Влад. Это не касается абсолютно никого в целом свете. Я ничем и никому не обязана, а тем более, тебе.
-Никак не можешь простить меня? – его голос был тих и обреченно печален.
Влад поднялся из кресла и подошел ко мне.
-Мусь, я понимаю, что ты чувствуешь ко мне… Более свинский поступок трудно себе представить, и я никогда не прощу себе этого! Но Мусенька, ты… Думаешь, я сотворил весь этот ужас просто потому, что мне так захотелось?! Я не оправдываю себя. Ни в коем случае! Но ты должна знать, что я просто свихнулся, когда до меня дошло, что этот… что господин Симосава стал для тебя важнее, чем просто человек, на которого ты работаешь. Я увидел, КАК ты смотришь на него, и мне стало натурально плохо при мысли, что я неминуемо тебя теряю.
-И поэтому надо попытаться меня изнасиловать, ударить надо?! – вскричала я. – Тебя же никто не бьет за твои чувства!
-Ну, вообще-то, Симосава здорово мне врезал!..
-Не за чувства, дорогой мой, не за чувства! И ты это прекрасно знаешь.
-О, да, ты права, и я поступил бы абсолютно так же на его месте!
-Тебе уже никогда не быть на его месте! – заметила я. – И все, что я могу тебе предложить – это просто забыть о случившемся и остаться чужими людьми, которые работают на одну авиакомпанию. И только!
Влад вздохнул.
-И ни единого шанса?
-Нет, Влад, твое время прошло. Я конечно, зря, очень зря так поступила с тобой! Мне не следовало «уступать» тебя Алине, ты не вещь. Мне надо было поговорить с тобой по-человечески, прояснить все. Я смалодушничала, прости!.. Теперь я извинилась…
-И думаешь, это все?! – вскричал он. – Ты хоть понимаешь, что надо мной теперь весь аэропорт потешаться будет – Ковальского подружка подарила местной шлюшке! Меня, военного летчика, который не раз смерти в глаза смотрел, отшвырнули, как ненужную вещь!
-Чего же ты хотел? Я повторяю, что прошу у тебя прощения за мою идиотскую выходку!
-Нет, дорогая, так не пойдет!.. Я шел сюда с надеждой на то, что позабавилась ты с этим японцем – ну, или он с тобой – и все, мозги твои встанут на место. Я могу допустить, что он – интересный человек для тебя, экзотика, так сказать, что тебе захотелось его, знаменитого актера, но и только, Муся! Я могу даже простить это и забыть! Ты же уперлась в него и все, знать ничего не желаешь. Только подумай о том, что он – действительно, японец, человек другой нации, другой расы, других обычаев и понятий. Он из очень далекой страны, куда лететь – не долететь, и билет стоит целое состояние для тебя! Но дело даже не в этом, ты заработаешь, ты сэкономишь на всем, лишь бы полететь, уж я уверен! Но надо ли будет это ему, вот вопрос? Погостил, с Петровичем договорился, о чем хотел, кино свое снял и все, домой, к своей привычной жизни, к любовницам своим, наконец. Или ты всерьез думаешь, что такой здоровый мужик даже в пятьдесят с лишним обходится без секса?! Надо быть дурой, что бы верить в это! Мой тебе совет – покончи с этим как можно скорее, что бы потом шибко больно не было. Я понимаю, что сейчас тебе не до трезвых рассуждений, но ты же взрослая женщина и должна понимать, что нельзя строить никаких иллюзий по поводу Симосавы. Это безумие, Мусенька! Я же приму тебя со всей нежностью, на какую только способен.
-Примешь меня?? Это звучит так, словно, я провинилась, а ты, весь такой любящий и великодушный прощаешь меня!
Влад схватил меня за плечи.
-Мусенька, дорогая, не надо, только не злись! Я лишь хотел сказать, что, как бы все ни обернулось, я люблю тебя, я просто не могу без тебя жить и мне нестерпимо больно думать, что между нами все кончено! Я готов на все, лишь бы вернуть тебя. И даже гордость свою заткну, забуду, что ты спала с ним!
-Если ты о сексе, то его не было, — сказала я. – Хотя, мне нет нужды оправдываться перед тобой.
-Ты думаешь, я поверю, когда собственными глазами видел, как Симосава рано утречком выходил отсюда! Да тележка эта с завтраком на двоих…
Влад посмотрел мне в глаза и прищурился.
-Так ты серьезно?! Он не спал с тобой??
-Спал. Но секса не было.
-То есть… Ты хочешь сказать… Так значит, получается, ты не изменяла мне?!
Я расхохоталась.
-Ты так же смешон, как и большинство мужиков! Вы не понимаете элементарной вещи – можно переспать с человеком, но душой остаться с тем, кого истинно любишь, но можно и не заниматься сексом, просто спать в объятиях, и это будет самой настоящей изменой, потому что, дороже этого человека в целом мире никого нет. Впрочем, первый вариант вам как раз, очень доступен. Мужчины очень легко могут спать со всеми подряд и уверять, что любят только тебя!.. Я люблю Кенджи. Бог свидетель, люблю больше всего на свете, потому что, рядом с ним я стала другой, я поняла, что есть истинная нежность, что значит себя не помнить переполненной чувствами, что значит быть безумно счастливой даже без секса, ощущая лишь объятия его. Хотя, хочу я его так, что меня просто на части разносит!
-Так в чем же дело?? Он что же, не хочет тебя? Или он по части мужиков? Тогда тем более, тебе с ним делать нечего!
-Влад, я не собираюсь вдаваться в подробности наших отношений с Кенджи. Тебе достаточно знать, что я с ним и к тебе не вернусь уже никогда.
Влад сжал свои ладони так, что на моих руках наверняка должны были остаться синяки.
-Я не позволю! Тебе не быть с ним!! Слышишь? Или я не долбил этих чертовых чеченцев! А сейчас…
Он рванул мой халат за рукава и тот полетел на пол.
-Влад!! – закричала я, стараясь оттолкнуть его.
Он замахнулся, что бы в очередной раз ударить меня, но рука его замерла в воздухе, остановленная рукой Кенджи. Влад попытался вывернуться и нанести удар, но Кенджи заломил ему руку за спину, и Влад, согнувшись, заорал:
-Все! Отпусти!
Я даже переводить не стала. Кенджи сам сказал ему что-то по-английски, отпустил и Влад, бросив на меня последний взгляд, вышел из номера, потирая плечо.
Я стояла, так и не подобрав халата, скрестив руки и ухватив ими себя за плечи.
-Вы от меня закрываетесь?
Кенджи подошел ко мне, мягко опустил мои руки, и я осталась стоять перед ним обнаженная. И тогда он опустился передо мной на колени и прижался лицом к моему животу.
-Какая душистая кожа! – прошептал он. – Милая, нежная девочка!.. Не соблазняйте же меня сейчас!
Вся дрожь моя, весь мой ужас исчезли, как будто, не было!
-А когда можно? – улыбнулась я, гладя его волосы, зарываясь в них пальцами.
-Всегда! Можно и нужно! Я был бы не я, если бы не жаждал вас всегда и прямо сейчас тем более!.. Но, Нигаи, нас ждут люди, и нам надо успеть быстро позавтракать и заняться делами. Понимаете?
-Да. Я понимаю… мой дорогой…
Кенджи встал и прижал меня к себе.
«-Мой Синий Цветок… Мне стало так больно, когда я увидел украшение с твоего плеча на столе! Большей боли я не испытывал никогда, ибо ты, оставляя его, отказывалась от меня, от нашей тайны…
— Я не отказалась бы! Ни за что! Родной мой. Это я испугалась, что ты с другой…
-Ты обиделась, девочка моя, Синие мои Лепестки… Не стоило, совсем. Разве я забуду о тебе?!..
-Не забудь. Только не забудь!..
-Никогда!..»
Кенджи оторвался от меня и нежно, ласково положил ладонь на мою грудь. Зажмурился и вздохнул.
-Оденьтесь, прошу вас!
Я взяла его ладонь в свою и поцеловала.
-Да, сейчас!
Еще почитать:
Обычная история — Глава 1. Одиночество.
Небо на двоих — Небо на двоих. Глава 38
Школа шиноби. Книга первая. — Глава 20. В гости к неприятелю.
Инопланетянка
«
»
