-Муська! Слышишь? – Алина вопила в трубку так, что я едва не оглохла. – Ну, где ты?!
-Я слышу, не ори так. Чего?
Одной рукой я пыталась налить на сковороду блинное тесто, а во второй держала телефон. Поняла, что у меня ничего не получится, и сняла сковороду с плитки. От Альки же ведь не отвяжешься – плевала она на все мои старания со своей новостью.
-Чего, чего… Новенький у нас!
-И что?
Алька на секунду заглохла, переваривая мой совершенно не заинтересованный тон.
-Ты его не видела!
-Конечно. Откуда увидеть, если мне только утром в смену… Ладно, кто такой-то?
-Это КВС! Владом зовут. Владислав Ковальский. Пилот первого класса. Аж из Москвы! Прикинь? Его Петрович переманил. Говорят, служили они вместе.
-И что?
-А то, что ему тридцать восемь, разведен и красавец такой, что закачаешься!
-Бомба! – усмехнулась я.
-Именно! Наши уже все на ушах.
-И ты тоже, как я поняла.
-Погоди! Это еще не все… Ты чего сегодня на ужин делаешь?
-Так, стоп! Ты его в гости позвала, что ли?!
-В точку, дорогая! Вернее, не позвала, а попросила меня довезти – мол, автобус наш сегодня не ходит. Он и согласился. А у него такая тачка!
-И ты хочешь пригласить его на ужин?
-Ну-у…
-Да знаю я тебя.
Алька помолчала.
-Ну, да, знаешь… А что такого?! Теперь что же, принца ждать всю жизнь?! Пока молодая, пока нравлюсь…
-Блины! – брякнула я и отключилась, ибо знала – проболтаю с ней, ничего не успею.
А еще на работу надо собраться, чтобы утром спросонья с ума не сходить, в порядок себя привести, и форма была уже готова.
Мы с Алькой в авиации! Вернее, это она в авиации, а я на земле, в аэропорту рейсы объявляю. А она стюардесса. Ей завтра в рейс. И откуда у них только силы берутся?! Сегодня только к вечеру прилетела, проболталась по аэропорту, по подружкам своим да приятелям, а утром, ни свет, ни заря опять лететь. Алька в этом смысле молодец – если и устает, никогда не жалуется, улыбается и неустанно парням глазки строит. За глаза ее так и дразнят – «Алька ВПП». Может, и знает она об этом, да только плевать ей. Ну, не может она без мужика дольше двух дней, хоть тресни! Только вот почему-то ни с кем так и не сошлась всерьез. Конечно, репутация ее оставляет желать много лучшего, тем более, в таком небольшом городке, как наш Андреевск… А, может, и сама никого подходящего не нашла, чтобы бросить свою вольную жизнь и окунуться в бытовуху, как она выражается. Ей нравится быть стюардессой, нравится щеголять в красивой униформе, чувствуя, как оглядываются на нее мужики, нравится, что ни один летчик нашей авиакомпании не пропустит поглазеть на нее, что-нибудь сказать или пригласить провести вечер. А летчики ведь такие классные! Самые настоящие мужики из всех! Как заявляет Алька, и я с ней полностью согласна. Особенно, если учесть, что в нашей авиакомпании все, как на подбор. Петрович сам отбирал!.. Петрович – это самая яркая, самая главная и самая привлекательная личность в нашем городке. Хозяин! Самый настоящий хозяин всего, что ни есть здесь.
А началось все с крохотного умирающего городка, который вырос когда-то вокруг, кажется, авиационного завода. Никто толком о нем ничего не знал, потому что, просуществовал он всего лет десять. Говорят, что случился то ли, взрыв, то ли пожар. Завод, состоявший из одного лишь большого цеха и маленького здания, в котором помещалось конструкторское бюро, сгорел до тла, и все оказалось заброшено, поросло полынью да крапивой. Городок, родившийся еще до революции и живший когда-то, благодаря недалекому от него большому тракту, только за счет купечества, да рыболовства на озерах, остался жить, но советские времена превратили его почти в деревню. Всего несколько тысяч жителей, опухавших от скуки, пьянства и безработицы, напавшей, когда окончательно развалились государственные предприятия, а частники и коооператоры занимались всякой мелочью – шмотками из Китая торговали, паленой водкой… Кто смог, вырвался в далекую Москву или еще в какой большой город, а остальные, утирая носы, глядели им вслед.
Я тогда, как раз, школу заканчивала, и понятия не имела, куда податься. Особенных талантов во мне не находили, хотя, училась неплохо, кем я хочу стать, тоже так и не определила. К тому времени мой уже очень пожилой отец умер, а мама нашла себе жениха и укатила с ним. Она предлагала мне поехать с ней, но как-то не очень убедительно. Ее жених был геологом, мотался по экспедициям, и достаточно комфортных условий для жизни и учебы для меня не предвиделось. Я отказалась, заверив мать, что я смогу найти себе работу, они уехали, пообещав мне любое содействие, если жить дома станет невмоготу. И я начала самостоятельную жизнь дома. И вот тут случилось самое настоящее Чудо – Петрович! Клунев Андрей Петрович. Бывший летчик – истребитель, прошедший Чечню и ушедший из действующей армии в запас по ранению. В нашем городке под дурацким названием Гузеевка у него какая-то родня жила. То ли тетка, то ли сестра. Приехал он, осмотрелся, попробовал торговать на местном рынке запчастями для автомобилей, а потом исчез куда-то. Мужик он видный всегда был, даже на голливудскую «звезду» похож, а вот жену так и не сыскал. Бабы пялились на него, глазки строили, а он улыбался, но и только… И вдруг он вернулся, да с такими деньжищами, что даже произнести страшно! Не в чемодане, конечно. Весь его капитал в банке был, но все знали, что Петрович вернулся миллионером. Постепенно же выяснилось, что свалилось на Петровича наследство. А вернее, удалось ему добыть золото своей семьи, с самой революции хранившееся в японском банке. Деды его золотопромышленниками были, и когда просекли, что революция 1917-го лишит их всего, положили все добытое золото, которого было так много, что можно было улицы вымостить, в японский банк. Вскоре обоих расстреляли, и все концы потерялись вместе со сгоревшим архивом. Много лет Петрович ломал голову, как вернуть золото – необходимо было установить родство между ним и этими погибшими дедами. Наконец, нашел он адвоката, молодого, решительного парня, который рискнул всем этим заняться, понадеявшись на обещанные Петровичем проценты с полученного капитала. И ведь получилось! Родство установили, а наследников, кроме Петровича, никаких не осталось. Вот и вышло, что все золото вместе с громадными процентами, накопившимися в банке, досталось ему одному. Адвокат приехал вместе с ним в нашу Гузеевку, уже по опыту уверенный, что с Петровичем дело пойдет где угодно, и стал его личным юристом. А Петрович… Он поставил весь наш городок с ног на голову! Безусловно, мог он и за границу уехать, или просто в ту же Москву, но видно, решил он, как говорится, не вторым быть в первом ряду, а первым – во втором. Автосервис, восстановленная чулочно-носочная фабрика, кафе, а следом и рестораны, сеть магазинов… Можно было бы долго перечислять те предприятия, которые рождались из-под его легкой руки. Но этого ему было явно мало. Городок должен расти, а для этого торговли мало. Кто будет покупать, если людям работать негде?! И тогда Петрович взялся за курортно-гостиничный бизнес. Как бы ни жалок был когда-то наш городок, но находился он в прекрасном месте, окруженный несколькими совершенно потрясающими озерами с удивительно чистой и, как оказалось, целебной водой. Санатории выросли один за другим, к ним протянулись дороги, организован транспорт. А это все рабочие места – строители, водители, врачи и горничные. Всем место нашлось! Потянулись желающие отдохнуть и подлечиться в недорогих и очень уютных корпусах. И вот тут возникла проблема настоящего транспорта – автобусы не в силах были перевезти всех. Железной дороги поблизости не было, и тогда Петрович решил вернуться к тому, что всегда любил – к небу! Родилась идея собственной авиакомпании. Петрович тогда надолго опять исчез и все ждали его с огромным нетерпением. Даже те, кто о его идее не подозревал. Просто однажды он уже исчезал и с его возвращением поселок вернулся к жизни. Теперь, спустя десять лет, Гузеевка перестала быть похожа на грязную, запущенную деревню, по весне тонувшую в слякоти, летом глотавшую пыль и населенную алкашами. Она превратилась симпатичный городок с чистыми, уютными улочками, отремонтированными и заново построенными домами. Восстанавливались лишь те дома, которые того стоили – крепкие, большие, красивые. Трущобы сносились, а вместо них вырастали новые коттеджи, со всеми удобствами. Петрович постарался сохранить как можно больше зелени, дороги проводились аккуратно. Жители снесенных домов сразу же обретали новое жилище. Конечно же, не все и сразу. На самом краю городка еще оставался район, который застраивался когда-то последним, но застраивался наскоро, бараками для рабочих того самого сгоревшего завода и оказался самым нежизнеспособным. Место было не самое живописное, и Петрович, казалось, не очень торопился его перестраивать. Жителей переселили в новые многоэтажки, бараки почти все снесли и речь, кажется, зашла о большом развлекательном центре. Но проект еще не был готов и на месте этого района, который когда-то назывался Рабочим поселком, образовался пустырь. Там еще мрачно пустовали несколько старых зданий, построенных еще до революции, в них гулял ветер и играли в привидений и войну мальчишки… Очень смутно я помнила, как мой отец водил меня маленькую с собой в Рабочий поселок к своему другу, старому пианисту, который преподавал в детской музыкальной школе, которая располагалась в одном из дореволюционных зданий. Кажется, чьем-то частном доме. Хозяева его давно сгинули в пучине советского времени – революции, репрессий, войны. Никто уже толком не смог бы рассказать о них, а я и не интересовалась. Помнила потом лишь, что папа мой, заходя в здание этой музыкальной школы, всегда грустнел. Он каждый раз подходил к старому роялю, оставшемуся, кажется, от старых хозяев, той самой сгинувшей семьи, гладил ладонью его крышку с потрескавшимся лаком, и я видела, как менялось его лицо, как слезы появлялись в его глазах, таких странных – серых, но при этом миндалевидных. Он был красивым, мой отец. Но явная восточная кровь обращала на него внимание многих, хотя, в нашей стране людей с азиатской внешностью более, чем достаточно. Я спрашивала у родителей, кто же папа по национальности, мне отвечали – русский. В паспорте его значилось то же самое, а сам он однажды поведал мне семейную легенду о том, что какая-то наша прапрабабка была дочерью монгольского хана, и ее украл русский купец, потому что, была она необыкновенной красоты. Отец сказал, что такие вливания крови другой расы не пропадают бесследно. Мол, иногда, даже спустя очень много лет, время от времени рождаются дети, на внешности которых эта кровь оставляет отпечаток. Так вот, мол, случилось и с ним. Он рассказывал, как дразнили его в детстве, как старуха-соседка обзывала потомком Чингиз-хана, и что, мол, самое смешное в том, что это и в самом деле могло оказаться так. Ведь отец нашей прабабки вполне мог быть потомком знаменитого хана…
В общем, городок наш перерождался, и на Петровича молились! А он охотно общался со всеми, кто этого хотел, став, по сути, самым настоящим мэром заново родившегося города. В итоге это произошло совершенно официально, Петрович подобрал себе команду из тех, кто и помогал ему с самого начала. А когда встал вопрос о переименовании города – стыдно как-то рекламировать курортный центр под названием Гузеевка – Петрович объявил народное голосование. Были предложены несколько возможных названий, придуманных самими же жителями. И самым неожиданным для Петровича оказалось то, что кем-то вынесенное на обсуждение имя Андреевск, получило подавляющее большинство голосов. Понятно, что это именно его, Андрея Петровича, решили увековечить в благодарность за все то, что он сделал для своих земляков. Но ведь с таким объяснением в Москву не поедешь! Петрович долго сопротивлялся, понял, что бесполезно – народ настаивал. И тогда на помощь пришел все тот же адвокат, что когда-то Петровича озолотил. Теперь это был уже зрелый, солидный мужчина, искусный адвокат и опытный юрист, Алексей Иванович Колосов. Поправившийся, уже немного поседевший, обзаведшийся очками в золотой оправе, а так же большим домом, семьей и тремя ребятишками, он запросто так предложил – есть на окраине города руины, сносить которые у Петровича рука не поднималась. То были руины старой, даже уже древней церкви – храма святого апостола Андрея Первозванного. Петрович не раз хотел его восстановить, но никак не мог найти хороших архитекторов и строителей, способных сделать все так, что бы храм встал, как прежде. И вот теперь Колосов пообещал найти нужных специалистов, отстроить храм и тогда можно ехать с новым названием для города. Так сказать, придуманным в честь покровителя – апостола Андрея. На это Петрович согласился и очень скоро вырос новенький храм, восстановленный по рисункам помнивших его еще стоявшим. Не очень большой, но трогательно красивый.
Город получил новое название, а Петрович исчез. А через две недели, когда он вернулся, все узнали, что рядом с городом будет строиться аэропорт, что теперь у нас появится собственная авиакомпания и еще целая армия народу получит рабочие места. Ведь настоящей авиакомпании и аэропорту международного класса нужны все – от строителей, которые его возведут, отделочников, спецов по строительству взлетно-посадочных полос и всех остальных служб, до уже работников самого аэропорта. Ну, и конечно непосредственно летчиков, стюардесс, механиков, диспетчеров и так далее. Город гудел всеми этими новостями, а потом наблюдал, как на месте заброшенного когда-то, заросшего травой испытательного аэродрома рос новенький аэропорт. И вот белоснежное здание, такое легкое и воздушное в своих линиях, выросло, сверкая на фасаде большими и четкими золотыми буквами: «Андреевск». А наверху, на крыше красовалась эмблема и новой авиакомпании «Куин Уингс» — «Королева Ветров». И очень она напоминала знаменитый логотип легендарной британской рок-группы «Куин». Во всяком случае, первое слово названия компании выглядело совершенно так, как в этом логотипе. Внутри же огромной буквы «Ку» переливаясь днем на солнце, а вечером мигавшими огнями, крутилась вокруг своей оси корона… А небольшое слово «уингс» , выполненное простыми печатными буквами, пряталось под длинным хвостом буквы «ку». Что ж, любимое детище Петровича несло имя, так напоминающее ему о его любимой музыке. Все в Андреевске знали о пристрастии Петровича к «Куин», а когда аэропорт заработал, кроме всех его красот и удобств, было введено новшество – между объявлениями рейсов звучала музыка легендарной четверки или кого-то из них. Чаще Фредди Меркьюри или Роджера Тейлора. Негромко, не отвлекая. И мы так привыкли к ней, что многие из нас стали поклонниками музыкантов. В том числе и я. А идея эта стала визитной карточкой нашего аэропорта и нашей авиакомпании. Наши самолеты – новенькие Ту-204 сияли белизной фюзеляжа и зеркальным золотом эмблемы авиакомпании. Огромные буквы «Куин» почти во всю длину самолета. Летчики и стюардессы щеголяли в белой с золотом униформе, а Петрович ввел еще одну мелочь, впрочем, быстро себя оправдавшую – сразу после объявления очередного рейса именно нашей авиакомпании, через зал ожидания, где скапливались у соответствовавшего рейсу выхода пассажиры, энергичным шагом, улыбаясь, проходил экипаж этого рейса во главе с капитаном воздушного судна. Многие потом вспоминали, что эта, казалось, мелочь каким-то удивительным образом поднимала настроение даже тем пассажирам, которые жутко боялись полета в самолете и летели только из-за какой-то острой необходимости. Обычно видимы пассажирам оказываются только бортпроводники. А тут – весь экипаж! Такие улыбчивые, уверенные, в сияющей форме. Не устоять! Я даже как-то специально понаблюдала за этим, когда закончилась моя смена, и как раз должен был отправиться рейс «Куин Уингс» в Париж. Да-да! И мы летали по всему миру, и к нам летели отовсюду. То были и новые партнеры наших предприятий, и желающие отдохнуть на курорте. Европа, Карибы, Калифорния и прочие популярные места отдыха – это конечно, одно. Но наш курорт со всеми его красотами и синевой озер привлек очень многих! А если о предприятиях… В колготках от нашей «Прелестницы» мечтали ходить даже в Европе. Классика, ажурные, разноцветные, с узорами и рисунками – наши чулки, колготки, белье завоевали целую армию поклонниц и дизайном, и качеством! И все же именно «Куин Уингс» — являлась самым дорогим сердцу Петровича его «ребенком». Здесь у него был свой офис, в котором, зачастую, он и проводил большую часть дня, оставляя свои официальные апартаменты в центре Андреевска. Придирчиво и ревностно он следил за чистотой аэропорта, за тем, как вкусно кормят в ресторанах всех классов, как обслуживают клиентов, как работают офисы сотрудничавших авиакомпаний. Даже «аэрофлотовцы» признали высокий уровень нашей авиакомпании и аэропорта…
Еще почитать:
Семейный портрет — Глава третья
"Яман и его семья"Глава перваяЗнакомство с героями. Часть 11 —
Гардения для его любви — Интересный
Я. Настя. Любовь. Зарождение одиночества…
«
»
