В его воображении он был спасителем, входил, преисполненный достоинства, в залу Совета, легко поводил плечами, выслушивая тревожную сводку новостей, и с нарочитой небрежностью садился писать письма, отматывающие и снова отсекающие войну прочь от Идрина. И все смотрели на него с уважением и восхищением, и никто не смел усомниться в том, что Рудольф – это человек, которого нельзя отстранять от его работы.

            Ему даже пришло в голову что неплохо заказать новую мантию для такого выхода. Этим Рудольф и озадачился, ожидая последних новостей, которые должны были приблизить час его личного триумфа. Он проявил себя как требовательная кокетка, едва не сведя с ума трёх лучших портних Идрина в поисках идеального цвета, тяжести, украшений и кроя. В конце концов, пришлось расстаться с внушительной суммой, но день, виднеющийся уже так близко, уже встававший над Идрином, освобождал от всяких сожалений  это расточительство. Выход должен быть славным!

            В таких заботах и наступил роковой день.

            Рудольф получил долгожданные известия ещё накануне вечером, промучился всю ночь без сна, ожидая блаженного и славного, полного блага утра, где все признают его полезность для Идрина. Но пришло утро, Рудольфу донесли, что в Совете Правления началось заседание, а за самим Рудольфом никто не пришёл.

            Это был дурной знак, и у Мастера Военного Договора испортилось настроение. Он уже подумывал сам направиться в зал, но тут его метания были услышаны и за ним явились. Однако величественного выхода у Рудольфа не вышло – в зале царило настоящее балагурство, которое никак не  подходило к опасной политической ситуации.