Я тогда растерялся не меньше Лагота. Стало жаль дурака. Лагот же, задыхаясь от слёз, рассказал, что ему эти деньги нужны, что он только раз хочет заработать, что мать у него больна, и ей нужно лечение, которое Центр не покроет по страховке, а отец уже умер…

            Жалость хуже всего. Я знаю.

            Я тогда его пожалел и пошёл на это мелкое, как мне казалось, нарушение. Я спрятал крио-пакетик в своих вещах: капитанов почти не проверяли, но меня всё равно трясло. После приземления и проверки я отдал Лаготу пакетик и велел, чтобы тот не попадался. Лагот  долго тряс мне руки, норовил всё обнять, и я чувствовал не только страх за него, но и гордость за себя – мне доверились и я помог. Члены семьи же так поступают?

–Отвечайте! – голос Моро суров и холоден. Маски притворного дружелюбия нам ни к чему.

            Я качаю головой.

            Точно так я, помнится, качал, когда ко мне неожиданно зашёл капитан Грей с ехидной улыбкой, как рассказал мне о том, что Лагот неопытно и наивно пытался продать крио-пакетик осгодиньянца на первом же рынке, и как хорошо, что Грей увидел это, а не Центр!

–А самое главное, Лагот без сожалений сказал, что это благодаря тебе крио-пакетик оказался здесь, – Грей тогда меня добивал, а я качал головой, не веря, что так легко можно сдать, так легко попасться.

            Тогда я пытался играть в обиду, мол, да как ты посмел?! Но Грей предупредил: у него есть факты. Впрочем, он готов их забыть, если я провезу на своём корабле некий свёрток с Земли до следующей точки назначения моей миссии, точка, до которой сам Грей дотянуться не сможет – отправлен в другое место.