Я стал медленно её гладить.

— Ты это брось. Ревешь как над покойником. Сейчас в больничке подлатают, и буду как новенький.

Аня утерла слезы и серьёзно посмотрела в глаза.

— Правда?

— Я не такой хрупкий, чтоб от какой-то царапины помирать. Прорвёмся, где наша не пропадала, — Мои слова предали ей уверенности, поднявшись она утёрла слезы: — Не принесешь воды, что-то в горле пересохло.

Аня тут же вскочила и, бросив налету: «Я мигом» выбежала из купе. Я перевёл дыхание. С трудом дотянувшись до пальто, выудил сигарету и закурил. Боль не покидала меня, похоже царапина не такая уж и маленькая. 

Однажды мне уже прилетало перо. На третьем году срока, повздорил с залетным беспредельщиком, а следующим утром на завтраке получил «подарок» прям под ребра. Чудом не были задеты важные органы. Отморозка в ШИЗО, а я в лазарете ещё два месяца провалялся.

Только теперь, нутром чувствовал, не отделаюсь парой месяцев больничной койки.

Поезд затрясся, натужно завыли колеса, с верхних полок посыпались одеяла, да и сам я чуть не вылетел с койки. Приехали.   

Через минуту в купе залетела Аня.

-Ты в порядке?

— В полном.

— Я пойду, узнаю в чем дело, лежи не двигайся.

— Так точно, товарищ доктор, — вымученно улыбнувшись, сказал я.

Улыбнувшись в ответ, Аня скрылась в коридоре. И вернулась только минут через пятнадцать, когда я уже серьезно забеспокоился. Бледная как сама смерть, её зеленые глаза потухли. Аня молча подошла и села рядом, едва слышно сказав.