-А я из дома сбежала. Лучшей доли захотела. Маму с маленьким братом оставила. Бросила их.

Я прижал её крепче. Мы замолчали и в этой тишине сказано больше чем в тысяче бестолковых слов. Не знаю, может мы пролежали так пять минут, может час, время для нас остановилось.

Тишину нарушила Анна, приложив руку ко лбу, она с испугом посмотрела на меня.

— У тебя жар.

— Похоже, хреновы мои дела Анюта, — я уже чувствовал нарастающую лихорадку.

Аня вскочила с полки, утерла лицо и бойко как раньше скомандовала.

— Отставить панику, я до Валентины Андреевны, сейчас всё решим, — с этими словами она вышла из купе.

Нестерпимо захотелось спать, глаза потихоньку сами начали закрываться и я снова отключился.

В чувство меня привела немолодая женщина. Она сидела рядом, в руках был нашатырь. Из-за спины выглядывала изможденная Аня. Удостоверившись, что в моём сознании, медсестра встала и что-то сказала Ане, отчего та ещё больше побледнела, а затем вышла из купе.

Анна села рядом и положила ладонь к моей.

-У меня хорошая новость, проводница сказала, что бревно уже стащили и рельсы не повреждены. Совсем скоро будем на станции.

— Аня, у меня к тебе последняя просьба, — она было попыталась возразить, но я продолжил: — Все эти пятнадцать лет у меня перед глазами взгляд Андрея на суде. С ним я просыпался и засыпал. Я в тюрьме выжил только потому что хотел прощение у него попросить. Я ему письма писал, да так ни одного и не отправил. Страшно было. Аня, ежели я не выкарабкаюсь, отдай их ему и извинись за меня.