— А потом, после девятого я в местное ПТУ ушёл, на сварщика учиться, вот только не работягой я себя тогда видел. Блатная романтика утянула. Помню, отец в один из дней до чертиков нажрался и на Андрея полез…

Ну я не стерпел, вмазал ему, повалил и избил до полусмерти, а когда понял что натворил, оделся и из дома сбежал. Сначала на чердаках да в подвалах ютился, потом к друзьям перебрался.

А домой так и не вернулся и с Андреем больше не виделся. Мне как восемнадцать стукнуло, парни знакомые свели с серьезными ребятами, ну я в банду и напросился. Шестерил на них по меленько, да и решили меня на дело взять. Комерс один за крышу платить не хотел, надо было налететь да припугнуть.

Я тот день, как сейчас помню. Врываемся в магазин, нас трое было, все с ножами. Покупателей на пол и к продавщице с понтом, кассу в пакет и быстро. И как-то я не заметил, как один мужик лет тридцати сзади встал и на меня навалился. Мою маску сорвал и остолбенел на секунду. Не ожидал видимо юнца увидеть.

Ну и налетел на меня, а я на автомате нож выставил, да и прямо  под ребра по рукоятку. Подельнички мои сразу деру дали, а я двинуться не мог. Мужик тот так у меня на руках и умер. Потом суд, разбой плюс убийство пятнадцать строгого. Тогда  я Андрея последний раз и видел, молча сидел, всего один раз на меня взглянул, когда из зала уводили. А потом я сюда и уехал.

Закончив свой монолог, я почувствовал свободу. Будто бы принял наконец самого себя. Какое-то время мы лежали молча, а потом Аня заговорила.