— Дерево упала на пути. Они уберут его, но если рельсы повреждены, мы здесь надолго.

Быстрыми ручейками  по щекам потекли слезы, а через мгновенье она вновь  рыдала, зарывшись в моё плечо. Я приобнял её, и подумав немного заговорил.

— Тихо, не плачь Анька, это мне наказание, — она удивленно посмотрела и я продолжил: — Рассказ долгий, но времени теперь у нас предостаточно.

 На всём белом свете только брат у меня остался, мы с детства неразлучны были. Отец работал, а дома пил не просыхая, матушка в какой-то момент просто перегорела. Вся в работу по дому ушла, и до нас как будто и дела не было. Мне тогда десять было, стал Андрея в садик водить и обратно забирать. И везде мы вместе ходили, всюду его таскал. До вечера по району, заброшкам да по стройкам шатались, — грудную клетку разорвал  глубокий сухой кашель, но отдышавшись продолжил:

— И как-то с детства меня тянуло на скользкую. Ещё по малолетке курить начал, жвачки тырили в магазинах, провода было срезали. Андрюха помню ещё тогда всё плакал, мол неправильно это, да только что с беспризорника возьмешь. А потом Андрей в первый класс пошёл, а я в среднюю перевёлся.

Отца тогда с работы уволили, мать уборщицей пошла, денег не хватать стало, да и малого поднимать надо было. И что мне в голову ударило, не помню, но всё как-то под откос покатилось. Гулянки, пьянки, драки. Воровать стал, в автобусах, в троллейбусах. Как-то незаметно связался с такой же шпаной. Я тогда пробовал Андрея жизни блин правильной учить. Мол не мы такие, жизнь заставила, а тут уж крутись как хочешь. Да только он не слушал, плакал всё время, убегал. Так отдалятся и начали, — кашель стал нестерпимым, стало невыносимо жарко.