Не курортный роман 

Часть I

1

Здесь было шумно и душно до такой степени, что казалось, даже движения давались с большим трудом. А может это алкоголь, который я вливала в себя уже пару часов, давал такой эффект. А может и то и другое. Воздух пах перегаром, пряностями и немного потом, но было в этом что-то влекущее, что-то, что отдавало влечением к пороку. Для меня не существовало людей вокруг, только я, мой стакан с ромом и бармен, который исправно подливал мне дурманящую влагу.

Это был мой первый раз, когда я одна сидела за барной стойкой, с большим количеством людей, вечером, и пила алкоголь, не глядя по сторонам. Выйдя из дома сегодня, я просто поняла, что если позволю себе остаться одной, я свихнусь или сопьюсь, или и то и другое. Было тошно от одиночества, от жалости к себе, от самокопаний. Я вылетела на улицу, без какой-либо цели, в жесткой уверенности, что плевать чем закончится ночь, лишь бы она быстрее сменилась утром, настолько было противно от самой себя. На мне было хлопковое платье, из тех, чей стиль зависит от остальных деталей образа. Оно могло вполне сойти для свидания или ужина, если добавить к нему украшений и каблуки, а могло подойти к кедам и куртке, для вечерней прогулки с собакой. Фигуру оно подчеркивало, но никак не выдавало намерений своей хозяйки.

Ром начал действовать только со второго полного стакана, и сейчас я уже чувствовала, как меня отпускает моя тоска, но количество мыслей в голове, похоже не менялось. Просто они стали вялыми, еле различимыми, словно смешались в комок и растаяли как шоколад на солнце. Я решила, что пусть в таком виде и остаются, плевать на них и на все вообще.

— Еще, пожалуйста, — я демонстративно подвинула пустой стакан бармену. Он внимательно посмотрел на меня, оценивая, стоит ли продолжать, и видимо оценил мою степень трезвости как удовлетворительную.

— Только… разбавьте спрайтом наверно, — он удивленно поднял бровь, — хочу растянуть удовольствие, — я повторила его мимику и кивнула на стакан.

Парень сделал все четко, как я просила, и, через минуту мой заказ был выполнен. От холодного стакана шел небольшой пар, и было заметно, как лед трескается от окружающей жары. Это зрелище навело меня на мысль о моей собственной жизни. Так лопаются все мои убеждения, планы, вера — все то, о чем я еще совсем недавно думала, как о чем-то несокрушимом. Лед таял, а вместе с ним и моя привычная жизнь, за которую я так цеплялась и не хотела отпускать, даже когда все рушилось. Даже сейчас я не позволяла себе принять изменения, не давала себе слабину, я закрылась от всего, что могло меня подкосить. Но правда была в том, что все изменилось, и жить в иллюзии было просто нельзя. Вселенная не просто намекала мне на это, она швыряла в меня всем, что только попадалось ей под руку, попадая по самому больному. Все, что было мне нужно — это проснуться. Но пробуждение не наступало, потому что я этого не хотела, боялась… да и просто не знала, как.

— Эй, осторожно, — вдруг раздался голос рядом, — упадет. Совершенно не понимая, о чем меня хотят предупредить, я дернулась в сторону голоса. На меня смотрели голубые глаза, с легким прищуром, но улыбки на лице я не заметила. Мужчина держал в руках мою куртку, которая до этого моталась на спинке стула, и видимо сползла.

Я осторожно взяла джинсовку в руки, и водрузила обратно, на этот раз убедившись, что она висит достаточно уверенно, и ее не затопчут на полу.

— Спасибо, — совершенно автоматически произнесла я, отворачиваясь обратно к своему новому другу Баккарди. Но сделав новый глоток, поняла, что молодой человек продолжает смотреть в мою сторону. Через пару минут все мое внимание уже переключилось на его пристальный взгляд, и я поняла, что продолжить одинокий вечер мне не удастся пока он на меня пялится.

Выдержав еще паузу, я все же обернулась к нему.

— Все в порядке? — задала я ему вопрос, и обнаружила, что его взгляд не такой наглый, каким он мне казалась боковым зрением, а скорее смущенный и осторожный. В моем голосе явно слышались нотки раздражения, которые я не смогла скрыть.

— А… да, все нормально… — собеседник замялся, видно было, что ему неловко.

— Меня зовут, Крис, — вдруг произнес он, видимо, чтобы заполнить повисшую паузу. — А вас?

— Виктория, — отозвалась я на автомате, а потом поняла, что надо заканчивать пить. Я ведь не хотела ни с кем общаться и уж тем более знакомиться.

Я ждала, что следом он произнесет что-то типа “какое красивое имя”, затем последует дешёвый флирт, но парень ответил легкой улыбкой, а потом отвернулся к своему пиву, сделал приличный глоток.

— Вы что-то пытаетесь утопить в бокале или просто тяжелый день? — он произнес это, не глядя на меня, а отдавая бармену свой стакан, чтобы тот его снова наполнил.

— Выхожу из зоны комфорта, наверно, — пробубнила я, также не глядя на собеседника.

— А, по-моему, тут довольно комфортно, не находите? — он наконец взглянул на меня, но потом снова принялся за пенный напиток. После очередного глотка продолжил, — здесь можно остаться одному, несмотря на толпу вокруг и спокойно напиться.

— Да, и это для меня новый опыт, — сама не поняла, зачем продолжала этот разговор, но вдруг захотелось говорить, — я впервые в баре, в одиночестве.

Боковым зрением я заметила его улыбку, так он ответил на мою реплику.

— А почему? Вы очень правильная девочка и не ходите по таким местам, или обычно посещаете места покруче? — на последнем слове Крис хихикнул.

— Нет, я просто опасалась всегда, что девушка, одиноко сидящая за барной стойкой будет восприниматься как отчаявшаяся душа, готовая подцепить любого мужчину. Ну, вы поняли.

— Да, — он снова усмехнулся, — понял. Но можете не переживать, на такую девушку вы совсем не похожи.

Я посмотрела на него, и поняла, что это была констатация факта, никакого подтекста с его стороны не было, и мне полегчало. А то я уж было подумала, что он решил меня подцепить.

— А вы? Что-то заливаете в своей жизни? — я услышала собственный голос. Уже не очень понимала, что и зачем я делала. В голове шумел океан, руки и ноги стали приятно ватными, по телу расплылось алкогольное тепло, а разум стал мягким и текучим. Та самая стадия опьянения, которая вызывает только приятные ощущения, но еще сохраняет достаточную свежесть ума.

— Да, я вообще-то жду друзей, но кажется, они меня кинули, — он вскользь глянул на меня своими голубыми глазами и снова отвернулся.  — Давайте выпьем что ли? — Крис протянул мне свой бокал, предлагая чокнуться. И я не отказала ему в этой мелочи.

Мне вдруг стало очень хорошо. Чувства не просто притупились от алкоголя, а отошли, дали мне передохнуть, как глоток свежего воздуха.

Вечерний разговор явно удался, при том, что на утро мне даже не удалось вспомнить, о чем мы говорили. Просто обменивались какими-то стандартными фразами, и шутили.

Помню, как очень тучный и очень пьяный мужчина, почти перевалившись через барную стойку пытался что-то добиться от бармена, стараясь выговаривать вежливые слова, через связывающую язык солидную дозу алкоголя, но бармен так же вежливо ему не уступал. Потом он, случайно толкнув меня стал бешено извиняться, и пытаться усадить обратно на стул, с которого я сползла под его весом, называя меня исключительно “леди” и “красавица в синем”. Мои умоляющие о помощи взгляды на Криса натыкались на еле сдерживаемый смех и разведенные руки, мол, я тебе ничем не могу помочь, он слишком большой. Закончилось это очередной порцией извинений от Боба (толстяка под 2 метра ростом), который таки вернув меня в исходное положение, пятился, натыкаясь на других гостей бара. Крис веселился от этой картины, а я получила в подарок от заведения очередной коктейль.

— А что он в итоге хотел? — чтобы отвлечься от веселья моего собеседника, уточнила я у бармена.

— Он хотел курить, но внутри нельзя, — выдохнул парень за стойкой, ловко составляя новый коктейль красивой барышне рядом. Она была очень привлекательна, сексуальна, с пышной грудью, деликатно прикрытой легким топом. Бармен отвечал мне, разумеется глядя на нее, и я была уверена, что Крис тоже смотрит на нее.

И тут меня осенило, что курить мне тоже хочется, а выползать на улицу и терять стул, который точно сразу же займут, совсем не стоит. Но пачку сигарет все же извлекла из сумочки.

— Я бы тоже вышел освежиться, — Крис улыбался, кивая на сигареты.

— Куришь?

— Нет, но тут становится невыносимо душно, пойдем. В следующую секунду он уже сунул бармену стопку денег и стянул меня со стула.

Мое сопротивление, надо сказать, было слабым. Пока я соображала, сколько нужно заплатить за напитки, и собрать обратно в сумку телефон и сигареты, Крис уже прихватил мою куртку, и сообщил, что расплатился за нас обоих.

На улице мне стало еще лучше, вернее я стала еще пьянее, но от этого было пока хорошо. Думать о том, как плохо мне станет утром совсем не хотелось. Я присела на лавку возле бара, прикурила сигарету и закрыла глаза, позволив прохладному воздуху освежит тело. Крис присел рядом, и что-то напряженно набирал в телефоне.

— Таки кинули друзья? — осведомилась я

— Сейчас уже я кинул их, — в его голосе были стальные нотки, явно ситуация его разозлила.

— Печально, — я закрыла глаза и откинула голову назад.

— Нисколько — он улыбнулся мне, и проникновенно заглянул в глаза, — пойдем?

Не ожидая такого поворота событий, я, молча смотрела на него. Поняв, что ответа он не получит, он встал и протянул мне руку, повторив “Пойдем” уже в утвердительной форме. Покорностью я никогда не отличалась, но все же приняла его жест. “Эх господин Бакарди, что вы со мной делаете”.

— Чем ты хочешь заняться?

Я задумалась на минутку, потому что понятия не имела, что же я на самом деле хочу. Не только в этот вечер, а вообще.

— Петь, — вдруг вырвалось у меня.

— Отлично, — Крис расплылся в улыбке и потянул меня за собой, — я знаю отличное место.

Мы шли по полупустым улицам, и для меня стало открытием, что все еще держимся за руки. Словно парочка влюбленных на свидании. К своему удивлению его прикосновение меня не напрягало, а скорее было приятным. Хотя я обычно очень ревностно относилась к нарушению своего личного пространства даже знакомыми, а уж тем более первым встречным. Но в тот момент я была совершенно не против, чтобы меня вели куда-то. Куда делась моя природная подозрительность, было не понятно. В трезвом уме я бы уже прокрутила в голове кучу сценариев моего похищения, изнасилования и убийства. А от Криса исходил какой-то приятный аромат доверия, он не напирал, не приставал, не лез с разговорами… он просто был. И если принять на веру его историю про друзей, то вероятно, для него этот вечер был таким же неожиданным, как и для меня. А наша случайная встреча — достойная альтернатива планам, которые не сбылись.

Пока мы добирались до места назначения, известное только ему, Крис рассказывал мне, что впервые в этом городе, что не успел еще ничего посмотреть кроме пляжей, и про мерзавцев друзей, которые в итоге отправились совсем не туда, куда они планировали. Я слушала его низкий голос, и он действовал умиротворяюще. Он не задал мне ни одного вопроса за всю дорогу, и мне снова подумалось, что он совершенно не планирует романтичных действий на мой счет, и это создавало особый комфорт между нами.

— Серьезно? ты будешь петь это? — Крис, с совершенно удивленным лицом, смотрел то на меня, то на меню караоке.

— Да, — выпалила я с ухмылкой, и, взяв микрофон гордо, хоть и уже не уверенной походкой, направилась к сцене.

Крис с интересом наблюдал за моим перфомансом, явно ожидая моего провала. Но он не мог знать, что пою я профессионально, да еще и сегодняшнее настроение требовало не слезливых караочных песен, а РОКовых и зажигательных.

На протяжении песни я видела, как меняется выражение лица молодого брюнета, он явно не ожидал такого мастерства от меня. От этого мне стало очень весело, и я пела, заглядывая в его глаза так, словно пыталась отвесить оплеуху словами песни.

Он отомстил мне более изощренно. Крис спел очень романтичную, сильную и сложную песню так, что по телу бежали мурашки еще несколько минут после окончания его выступления.

Между нашими выходами к микрофону он смотрел на меня так, словно уже раздел глазами и приглашал продолжить. Мой пьяный мозг понимал, что это игра, и так он просто пытается отыграться, но тело отзывалось совершенно естественными ощущениями. Подавить их было не просто, но, казалось, я справилась. Надо признать, что этот голубоглазый брюнет был красив и обаятелен.

Такая вокальная дуэль не планировалась, но существенно усилила и без того необычный и приятный вечер. Выйдя из караоке-бара почти сразу после окончания выступлений (мы только успели допить коктейли), под бурные аплодисменты других посетителей, мы направились вперед. Куда мы шли, по-моему, никто не задумывался, просто шли, смеялись и не могли остановиться. Алкоголя было выпито много, но адреналин, хоть и небольшой, от выступления на сцене похоже немного отрезвил нас. Просмеявшись, мы-таки остановились передохнуть.

На горизонте уже появилась светлая полоса, а значит ночь заканчивалась, и мы выдвинулись к моему дому, Крис как джентльмен не оставил меня одну на улице, и практически волок меня в сторону, которую я указала.

— Знаешь, я даже наверно поблагодарю друзей за их подставу, — еще улыбаясь и немного покачиваясь, произнес Крис. — Вряд ли с ними мне было так же весело, — он искренне улыбался, глядя вперед.

— От меня им тоже передай респект.

Вдруг Крис стал серьезным, и внимательно глядя мне в глаза, спросил:

— Ну, теперь твоя несчастная любовь уже не кажется такой трагичной?

Я опешила от такого вопроса. С чего он взял, что дело было в сердечных страстях, о чем я его и спросила.

— Да брось, ты молодая красивая девушка, что еще могло привести тебя в бар? — Он развел руками, говоря отрешенно. Но я все же отметила про себя его комплимент, и мысленно улыбнулась.

Не желая продолжать тему моих переживаний, я, как мне казалось, мастерски перевела тему.

— Спасибо, ты, тоже красив! — и хмыкнула от собственной смелости.

Краем глаза я заметила улыбку молодого человека, она была довольная. Ему явно понравилось. Но еще, было понятно, что мой намек на нежелание развивать затронутую им тему он заметил, и больше мы к ней не возвращались.

Мы шли уже пол часа, и мой дом становился все ближе. Усталость обоих чувствовалась в медленном шаге, алкоголь выветривался, а ему на смену приходила сонливость. Завтра, точнее сегодня, мы оба будем спать до обеда, а может и до вечера. Главное доползти до дома. “Почему мы не взяли такси?” — этот вопрос возник только днем, но ночью это никому в голову не пришло, а может только мне… Мы шли молча, Крис по-прежнему держал меня за руку. А меня, по-прежнему, это не напрягало. Ночь становилась холодней, и его теплое прикосновение согревало. Он что-то напевал себе под нос, глядя то на фонари, то на небо, а я на автопилоте шла за ним, уже почти засыпая на ходу. Мне было хорошо, впервые за долгое время я четко ощутила комфорт, спокойствие и наслаждение моментом. Для меня всегда было проблемой поймать кайф здесь и сейчас, я вечно бежала куда-то, что-то планировала. Но в эту ночь я была только в настоящем моменте, будущее меня не интересовало, прошлое растворялось под нашими шагами, не было ничего кроме меня, его, дороги, и его тихого мурлыканья.

Из-за угла показалась моя улица, о чем я, не скрывая радости, сообщила. Крис как будто выдохнул, видимо тоже устал. Подойдя к двери моего маленького дома на 3 квартиры, он бережно подал мне руку, пока я поднималась по ступенькам, придерживая за талию, и терпеливо наблюдал, как я пытаюсь найти ключи в маленькой дамской сумочке, в которой был стратегический запас на случай войны.

— Спасибо, — я улыбнулась брюнету, искренне благодаря за отлично проведенный вечер, — отличная получилась психотерапия.

Он кивнул, с легкой улыбкой, и чуть дольше задержал свой взгляд на моих губах. Но я это списала на усталость и отсутствие концентрации. Я не ждала, что он спросит мой номер телефона, и думаю, он тоже не ждал от меня приглашения войти. Вечер подошел к своему логическому завершению, и портить его банальщиной, слабыми обещаниями не хотелось. Случайная встреча сохранит свою прелесть и магию, только если так и останется случайной и растворится в этом рассвете, который подбирался все ближе.

Я копалась с ключами, стараясь открыть уже старый замок, не издавая лишнего шума. Консьержка была приятной бабушкой, и всегда вела себя очень мило по отношению ко мне. И я не хотела портить о себе впечатление поздним возвращением домой, еще и под шафе. Когда замок приятно щелкнул, приглашая меня войти, я поняла, что Крис все еще рядом.  Решив, что он просто хочет убедиться, что я благополучно вошла внутрь, я еще раз взглянула на него, одарив прощальной улыбкой, и почти открыла дверь, чтобы раствориться в рассвете.

Но в ответ я получила не ответную улыбку, а немного затуманенный взгляд и неожиданное движение его лица к моему. Одной рукой он уперся в дверной косяк позади меня, а вторую прижал к моей щеке. Его поцелуй был неожиданным, но совсем не таким грубым каким должен был быть, с учетом неожиданности его порыва и страстных прижиманий ко мне. Губы скользили по моим губам нежно, и без ложной робости, щетина приятно кололась, контрастируя с аккуратностью его движений, руки уже держали за талию и шею.

Я не ответила на его поцелуй сразу, лишь поддалась к нему ближе всем телом, слабо понимая, что произошло. Он оторвался от меня и заглянул в глаза, руки оставались на мне, и отпускать он похоже не собирался.

— Ты простишь меня за это? — произнес он слегка хрипящим голосом, — Мне вдруг очень захотелось тебя поцеловать. — Он говорил открыто, спокойно, без тени смущения или фальши, и это повлияло на дальнейшее развитие событий сильнее, чем поцелуй, проникновенный красивый взгляд, его крепкие мышцы, которое я ощущала своим телом.

— Только если ты это повторишь, — я глупо расплылась в улыбке, но уже не видела смысла об этом задумываться.

В следующий момент уже я потянулась к нему губами, и он ловко приблизился в ответном движении, прижимая меня к себе еще крепче. В этот раз ни он, ни я не ограничились простыми объятиями, а изучали тела друг, насколько это было позволительно, не переходя грани приличия. Да, он был прекрасно сложен, молодое, крепкое, рельефное тело, которое не было (и совершенно напрасно), подчеркнуто одеждой. Прикасаться к нему было приятно, и не менее приятно было ощущать его прикосновения к спине, талии, шее. Я таяла, и нарастало желание, требующее сорвать с него одежду прямо сейчас. Спонтанность порыва не исключало свободу воли, о котором пишут в романах. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что происходило, и все что я знала, так это то, что мне нравится такое положение дел. В Крисе и его действиях не был ничего, что заставило бы меня усомниться в своих намерениях, он не давал повода для опасений, а напротив, был аккуратен, нежен и страстен настолько, что отпускать его в рассвет совершенно не хотелось.

Как мы добрались до моей квартиры, я помнила плохо. Пытаясь подняться по лестнице, увлекая его за собой без лишних слов, меня немного качало. Он подхватил меня на руки, бросив короткое “Куда?”, и последовал по указанному мной направлению, наверх и налево. И когда за нами закрылась дверь, а закрылась она моим телом, прижатым к ней уже не сдерживаемой страстью брюнета, последние остатки разума растворились окончательно.

Он стянул с себя футболку, и я не смогла удержаться, провела ладонями по его груди, покрытой темными волосами. Он был бесподобен, и в этот момент казался еще красивее. Мое платье стало подниматься вверх, под его уверенными руками, и мне подумалось, что это простое движение он делал не один десяток раз, но от этого было еще интереснее. Когда синяя ткань упала рядом на пол, в его глазах блеснул озорной огонек, оценивающий взгляд прошелся сверху вниз. Что ж, мужчины любят глазами. Хотя и мое желание только усиливалось от его внешней привлекательности. Затем мы снова примкнули друг к другу, и, избавившись уже от белья, направились в сторону спальни.

Крис резко прижал меня своим телом к кровати, и властно заломил мои руки за голову, спускаясь губами от шеи ниже. Тело сводило от удовольствия и желания продолжения, и молодой человек это явно видел, но отдавать мне инициативу не собирался. Сейчас он был главным, и я поддавалась его движениям, не скрывая сладость ощущений, давая волю слабым стонам. Он не был груб, но держал ситуацию в своих руках, не давая ни минуты расслабиться. Грудь вздымалась под его поцелуями, а низ живота подавался движениями его пальцев, которые то погружались, то ласкали поверхность. Его мастерство как любовника сводило с ума, и в какой-то момент действительно перед глазами появились звезды. Кажется, я уже не постанывала, а кричала в голос, что вызывало у мужчины улыбку, и новую порцию искр в его голубых глазах. Он наслаждался моей реакцией, но не пользовался ей, его кайф зависел от моего, и уже он не скрывал грудных мужских стонов.

Он вернулся к моим губам, поцеловал глубоко и нежно, одновременно приступив к самому главному, отчего я громко выдохнула ему в лицо от наслаждения. Я не ощущала свое тело в пространстве. Чувствовала лишь его, заполнившего меня и окутывающего мое тело. Время растворилось, разум поплыл, голос слышался где-то далеко. Я чувствовала лишь его тело, под своими ладонями, и слышала его дыхание над своим ухом. Остальное смешалось в один нескончаемый поток удовольствия и эйфории.

2

Разум совсем не хотел просыпаться, отзываясь на пробуждение тела недовольным ворчанием. К реальности я возвращалась настолько медленно, что почти слышала скрип шестеренок в мозгу. Сначала я почувствовала свет, бьющий в глаза, и поняла, что солнце совсем не утреннее. Потом четко обозначилась жуткая сухость во рту, результат вчерашнего алкоголя и через пару мгновений в голове зазвенела нарастающая боль. “Ничего удивительного, — подумалось мне, — за вчерашний приятный вечер нужно платить похмельем”.

В голове стало проясняться, и волнами накатывались воспоминания вчерашней ночи. Сначала я даже не поняла, отчего в области живота некомфортно схватило, но развернувшиеся картины окончания вечера поставили все на свои места. “Вот черт, круто же я напилась, если бросилась в постель с первым встречным”, и мысленно треснула себя по лбу. Технически, конечно, это он оказался в моей постели, и тут меня осенило.

Я лежала не шевелясь, внимательно прислушиваясь… “Он был еще тут, или уже ушел?”. “Пожалуй, было бы лучше, если бы он ушел пока я спала, тогда не придется терпеть неловкость утра, слушать это противное “я тебе позвоню…” и вообще думать о дальнейших действиях”. И тут, словно отвечая на мои мысли до моего плеча коснулась чья-то рука, и хриплый, но все еще красивый голос произнес: “Доброе утро”. Я была готова захныкать от досады, так не хотелось что-то из себя изображать. Он чмокнул меня в плечо, призывая обратить на себя внимание, и выдохнув, я осторожно обернулась.

Он сонно улыбался, приветствуя меня в это условное утро.

— Ты не против, если я воспользуюсь твоим душем?

— Не против, — выдавила я, стараясь не выдавать свое смущение.

 Я никогда не была в такой ситуации и не имела представление как себя вести. Все что мне хотелось, чтобы он быстрее ушел, не тратя время на любезности. Мне было предельно ясно, что это был одноразовый секс, и после он исчезнет из моей жизни еще внезапнее, чем в ней появился. И меня это устраивало! Еще я не знала, как мужчина может действовать на утро, после случайной связи, и наверно не хотела знать. Почему-то я была уверена, что он постарается смягчить свой уход пустыми обещаниями, которые мне было совершенно не нужны. Размышляя об этом, я решила взять инициативу в свои руки, и честно сообщить Крису, что иллюзий не питаю, и он может отправиться по своим делам, совершенно не терзая свою совесть.

Когда он показался из двери ванны с обмотанным вокруг бедер полотенцем, я еще раз, уже по трезвому, оценила его внешние данные, и похвалила себя мысленно, что хоть это была и легкомысленная связь, но экземпляр был достойный. Вспыхнули воспоминания ночных наслаждений, и, я еще раз решила, что жалеть точно не стоит.

И без лишних комментариев проскользнула в ванную и, честно говоря, тянула время, как могла, чтобы по возвращению уже не застать сексуального гостя. Контрастный душ смывал остатки похмелья и приводил тело и разум в порядок. Выползая в гостиную, в полотенцах на теле и голове, я уже была совершенно спокойна, и прокручивала планы на день. Выходные мне только снились, и сегодня меня ждало выступление, а до него репетиция, на которую следовало поторопиться.

В гостиной, в нос мне ударил запах блинчиков. Это настолько не вязалось с моими ожиданиями, что я в шоке застыла на месте. А на кухне, в это время вовсю хозяйничал Крис, напевая что-то совершенно не членораздельное. Увидев меня, он расплылся в улыбке, жестом приглашая за стол, на котором меня уже ждал кофе и ароматные блины.

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и шмыгнула обратно в спальню, чтобы хоть одеться. Он не ушел, он приготовил завтрак и кажется, чувствовал себя очень комфортно в этой ситуации.

— Я думала ты ушел, — честно сказала я (хотя совсем откровенно, я надеялась, что он покинет мое жилище), когда вернулась на кухню уже в домашней футболке и штанах. Я намеренно не надела ничего более привлекательного.

— И оставить тебя без моих фирменных блинчиков? — он картинно закатил глаза, — ну я не мог с тобой так поступить, после такой ночи, — он подмигнул и подарил легкий поцелуй в щеку. Видимо, это была его благодарность за полученное удовольствие, и надо признать, мне это польстило.

“И долго он собирается делать вид, что эта ночь, что-то значила”, подумалось мне, но вслух я ничего не сказала, лишь ответно улыбнулась.

Пока мы завтракали, он не затрагивал события прошлой ночи, и особенно ничего не говорил. Я лишь похвалила его стряпню, она была действительно очень вкусной. Я себе такие изыски не готовила, мне было лень заморачиваться. Мой завтрак в основном состоял из того, что можно было быстро смешать или приготовить без привлечения плиты.

Когда мы закончили, он очень серьезно посмотрел на меня, и я поняла, что будет какое-то официальное заявление. Я смотрела на него в ответ, ожидая что он скажет.

— Мне пора, — наконец заговорил он, я лишь кивнула в ответ, стараясь не выдавать свои эмоции.

— Хорошего дня, — я улыбнулась, насколько получилось, легко и непринужденно, словно это было обычное утро, одно из многих с этим мужчиной. — У меня тоже полно дел, — и направилась к входной двери.

Крис остановил меня, взяв за руку, и сегодня мне это уже не показалось комфортным, теперь он нарушал мое пространство, но ему я этого постаралась не показывать. Он повернул меня к себе, и сложил руки на талии. В ответ я лишь осторожно прикрыла его предплечья своими руками.

— Мне, правда было очень хорошо вчера… и не только здесь, — он окинул взглядом квартиру, — а вообще.

Он хотел получить от меня реакцию, и мне показалось, что признаться и согласиться с ним будет самым правильным.

— Да, мне тоже все понравилось, и особенно… то, что было здесь, — я лукаво улыбнулась. Он ответил легким поцелуем в губы, и наконец, отпустил меня.

Я было собиралась сказать ему, чтобы он не волновался за мою девичью честь, что он может спокойно уходить, я не буду рыдать ночами и переживать, когда же он позвонит, но не успела, потому что он накинул куртку и бросив легкое “До вечера” вышел за дверь. А я так и осталась стоять с широко раскрытыми глазами посреди гостиной, не понимая, что это черт возьми вообще было.

Это было не утро после случайного секса, а утро какой-то семейной пары, ну или парочки, которая уже несколько месяцев живет вместе. Крис вел себя как-то очень легко, спокойно, ничего не усложняя, ни о чем не спрашивая, ничего не обещая, кроме его “до вечера”.

— До вечера, блин, — пробубнила я, направляясь к гардеробной, — до какого нафиг вечера?!

3

Мартин сегодня был не в духе, вероятно, мое похмелье, которое усилилось после обеда и соответствующее амбре только подливали масла в огонь.

— А говорят, только у девушек бывают “Эти дни”, — прошептал рядом, стоящий Хосе, когда Мартин выговорился, вернее, выругался на нас на “бездарей”, и удалился в своей кабинет “под потолком”, как мы его называли.

Я хихикнула на его реплику, согласившись, что ПМС не различается по гендерному признаку, это состояние души в определенные моменты.

Даже после такой демотивирующей речи Мартина, мы вернулись к репетиции. Петь после похмелья было не просто, голос хрипел, музыканты бросали на меня ехидные взгляды, ведь столько раз я издевалась над ними, когда они приходили на репетиции в таком же состоянии. Они наслаждались своей возможностью взять реванш, но как джентльмены в открытую не подначивали, тем более, я была единственной девушкой в коллективе.

— Давайте закончим, пожалуйста, — взмолилась я, спустя полтора часа. Мне еще на сцену через пару часов.

Ответом мне было тихое хихиканье. Но музыка закончилась, и ребята стали рассасываться со сцены, а я с трудом доползла до бара, где Лаура уже подготовила для меня энергетический коктейль.

— Ты знаешь, как я тебя люблю? — выдохнула я барменше, после того как осушила стакан.

— Конечно знаю! Еще бы ты меня не любила, — она засмеялась очень заразительно, но подхватывать у меня сил не было. Девушка изящно махнула головой, и ее плотные кудри подпрыгнули на голове.

— Ну и что за бурная ночь у тебя была, расскажешь? — она протирала барную стойку, перед открытием заведения расставляя все по местам.

Я лишь тяжело вздохнула, и подняла на нее измученный взгляд. А ведь когда я только вышла на улицу, мне казалось, что кризис миновал, и похмелье отпустило. Но оказалось, что в тот момент алкоголь не до конца выветрился, поэтому накрыло основательно меня только ближе к вечеру.

— Ты хоть не в одиночку напивалась до такого состояния?

— Нет, не в одиночку, хотя планы были именно такими.

— Выпей еще и через пол часа тебе станет совсем хорошо, — она снова поставила передо мной стакан с голубоватой густой жижей.

— А сердце я не выплюну? Там наверняка энергетики, — я скептически скривилась.

— Концерт вечером ты отработаешь точно, а там не знаю.

— Прекрасно, вот так и признайся тебе в любви, только о работе и думаешь.

Девушка снова улыбнулась и продолжила готовить свое рабочее место. Сегодня была суббота, а значит, народу в заведении будет много. Традиционный субботний концерт привлекал людей, кто хотел оторваться под зажигательную латиноамериканскую музыку в живом исполнении.

Уже перед самым выходом на сцену меня действительно отпустило, и я была готова зажигать. Я была уже почти при полном параде, как в гримерку вошел Мартин.

— Вики, ты чудесно выглядишь, задашь жару? — это явно было предисловием к извинениям за сегодняшний разнос всей труппе.

— Конечно, как и всегда. Ты же поэтому меня тут и держишь, — я улыбнулась максимально приветливо, давая понять, что обиды нет, и его взбучка, в общем-то, была оправданной. Последние месяцы мы все действительно немного расслабились, позволяли себе переносить и даже отменять репетиции.

— По-моему это ты нас тут держишь, — смущенно ответил мужчина, обнимая меня по-отечески. Он несмотря на свои тучные размеры ловко прокрутил меня вокруг своей оси, и сделал несколько изящных па из сальсы. — “Corazon latino” обрело второе дыхание, как ты тут появилось, и кажется, нам пора расширять площади, гордо продолжил он.

— Мартин, ты преувеличиваешь мою заслугу, просто музыка трогает сердца, а ты подобрал ребят, которые ей горят, так же, как и ты. — Я наносила остатки макияжа, и улыбалась, глядя на отражение пожилого испанца в зеркале. — А я ворвалась тогда на репетицию, и выпендрилась с хорошо подобранной песней. Выскочка я, помнишь, ты меня так назвал?

Мужчина рассмеялся и поцеловал в лоб, больше ничего не сказав. Мартин был владельцем этого бара уже много лет, и работал, в общем-то, на последнем издыхании только благодаря завсегдатаям, в большей массе своих друзей. Я же, искала место, чтобы укрыться от бури своей жизни, спрятаться и перевести дыхание, и это место подходило идеально. Я могла и не отрываться от творчества, используя любимую музыку, и не выделяться из толпы, живя в своей удовольствие. Мне правда пришлось рискнуть, и очень нагло влезть на сцену, когда репетировала группа Мартина. Но это произвело впечатление, и Мартин клюнул, став теперь для меня старшим братом, который был и достаточно суров и надежен. “Удивишь его, и работа твоя. Только осторожно, Мартин не из тех, кому можно навязаться” — сказал мне тогда один друг, который помог устроиться, и его совет пришелся очень кстати.

Концерт прошел на ура, полтора часа заводной живой музыки, гости подпевали и танцевали, а мы с группой кайфовали от сумасшедшей энергетики зала. О похмелье я даже не вспомнила, все ушло, спасибо волшебному зелью Лауры. Она танцевала за барной стойкой пол вечера, собирая коктейли и напитки для гостей, а под конец уже солировала на стойке, под крики публики. Эх, она закапывала талант в этом небольшом баре, хотя была потрясающей и актрисой, и певицей, и моделью. Она отдавала долг Мартину за то, что он приютил ее несколько лет назад, и я восхищалась ее упорством.

Уже выползая из служебного хода, я почти и не вспоминала про Криса, нашу прогулку и проведенную ночь. Хотя нет, та ночь еще долго не выходила у меня из головы. Субботний вечер набирала обороты, бар гудел на той же волне, которую мы задали своим выступлением, и звуки удалялись, по мере моего движения в сторону дома. Время было около двух ночи, я брела по полупустым улицам, чтобы быстрее оказаться в своей постельке и наконец выспаться. И уже подойдя к дому, я заметила, что на ступеньках перед входной дверью кто-то сидит. Кажется, еще не разглядев фигуру, я уже знала кто это был.

“Видимо хочет продолжения” — пронеслось в голове, далее последовала дилемма. “Разве я такая? Позволять парню спать с собой, по первому его желанию… ну уже нет…”

— Что ты тут делаешь, — сурово спросила я, встав напротив него и поставив руки на пояс.

— Обдумываю причины невозможности воспроизвести антиматерию в земных условиях — он взглянул на меня без тени улыбки, — тебя жду, что же еще, — на этот раз он улыбнулся. — Я же сказал, что приду вечером.

— Но я же не сказала, что буду тебя ждать, — съехидничала я. Да и почему я должна была его ждать, у меня есть своя жизнь и работа. Мне было не по себе, с одной стороны, потому что ему пришлось меня дожидаться (и не известно сколько он тут просидел), с другой, что мне была непонятна моя собственная позиция. Принять его снова, или завершить абсурдный роман прямо сейчас.

— Ну как видишь, я тебя дождался, — он встал и потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но я его одернула жестом, призывающим держать дистанцию. Он явно не понял причину такого поведения и недоумевающе посмотрел на меня.

— Думаешь стоит продолжать то, что закончилось вчера? – мне хотелось внести некий конструктив.

— Да, — он пожал плечами, — а разве есть причины этого не делать?

Он был, в общем-то, прав. У меня причин не было. С ним было хорошо во всех смыслах, и вот такие легкие отношения, без обязательств, без объяснений наверно были мне сейчас нужны. Тем более, он вживую был еще соблазнительнее, чем тот образ, который запомнил накануне мой пьяный мозг. Немного посомневавшись, я все же впустила его в дом.

— Красивая у тебя квартира, вчера как-то к слову это не пришлось, но хотел сказать.

— Со словами вчера вообще было туго, — бросила я, стягивая обувь.

Крис уже устроился на диване, доставая из бумажного пакета какую-то бутылку.

— У тебя же есть стаканы?

— Ром? Ну, нет, я еле пережила сегодняшний день, — я снова встала в позу супервумен.

— Обещаю, напиваться мы не будем, а лишь поддадим жару этому вечеру, — Крис расплылся в ослепительной улыбке, и я не смогла отказать. — И вообще, вчера ты была спокойнее, чего ты сейчас злишься?

— Я не злюсь, — я поставила стаканы на маленький столик, — просто не поняла, что ты тут делаешь? — жестом пригласила его налить мне напитка.

— Вот впервые девушка интересуется, почему я вернулся после ночи с ней, — он самовлюбленно закатил глаза. — Обычно кидают претензии, почему я пропал. А ты как будто недовольна.

Я окинула его взглядом, не понимая, что могла сказать. Я не ждала продолжения банкета, и вообще не планировала его больше видеть. А он светится как новогодняя елка, разливает алкоголь, да еще и ведет себя как старый друг. У меня, конечно, не было еще таких романов на одну ночь, но я была уверена, что мужчина, который хочет получить от женщины только секс, должен вести себя по-другому.

Мы выпили не много, и я все чаще стала ловить себя на том, что любуюсь им. Или это ром снова начал действовать? Крис был совершенно расслабленным, улыбчивым и не стеснялся прикасаться ко мне в вежливых жестах. А я все ждала, когда же он начнет нагло приставать, и у меня будет повод его отшить. Но время шло, а он продолжал оставаться джентльменом, рассказывая, как его друзья вывернулись из положения сегодняшним утром.

— Ну что, полегчало? — он заглянул мне в глаза, проведя пальцами по моей щеке, — Расслабилась? А то ты была какой-то напряженной. — Брюнет говорил, как заботливый отец. И от его баритона меня пробрала дрожь, а может это от его прикосновения, или рома, или воспоминаний о времени проведенной с ним вчера.

Чего уж было скрывать от себя свои собственные желания. Я совершенно четко поняла, что не буду ломать комедию и строить из себя невинность. Этой ночью он не уйдет отсюда просто так. Уверена, он строил такие же планы на эту ночь. И я потянулась к его губам, совершенно не представляя, как могла до такого дойти. Никогда раньше не проявляла такую инициативу, стеснялась наверно. Но сейчас с ним, мне было легко проявлять то, что я чувствовала, и добиваться того, чего желала.

Я ждала от него какой-то самовлюбленный комментарий на этот счет, мол, он знал, что я не устаю перед ним. Но вместо этого, он ответил мне, прижал к себе, а после медленно накрыл своим телом, положив меня на диван. Удивительно, никакой неловкости, никаких сомнений, просто комфорт в чистом виде и физические наслаждения.

Он был напорист, как и вчера, но значительно увереннее стали его движения, что уж там, выпили вчера мы очень много. Поэтому теперь я могла насладиться им в полной мере. По-прежнему инициативу он мне не давал, был властным и нежным, но осторожным. Ни секунды не давал расслабляться, все время, оттягивая пик наслаждения, словно играл на музыкальном инструменте. Длинные пальцы, то проникли, то дразня, гуляли по самым интересным местам, не позволяя мне сопротивляться. Но я все же смогла ухватить момент и дать волю своим рукам, от чего он издал низкий стон, впившись в мое тело губами. Ему это понравилось, без сомнения, и я продолжала.

Начав на диване, мы закончили на полу, в бешеном темпе приводя друг другу к кульминации. На последнем издыхании от нехватки кислорода и пересохшего горла, я прижималась к его заросшей темными волосками щеке, покусывая его плечо. Его руки отдавали силой, но не причиняли боль. Было приятно ощущать напряжение всех его мышц под своими слабыми ладонями, понимая, что он мог бы переломить меня пополам, но тратил эту силу на удовольствие.

Еще минуту после завершения я не могла пошевелиться, повалившись на живот рядом с ним. Я даже не могла открыть глаза, по инерции выдыхая со слабым стоном, так было хорошо. Крис лежал рядом, на спине, слабо поглаживая меня по бедру, и тоже ничего не говорил. Его тяжелое и хриплое дыхание было красноречивее слов.

— Пойдем в кровать, — шепнул он на ухо, на что я лишь слабо покачала головой.

Тогда он подхватил меня на руки и уложил в постель, прикрыв одеялом. А сам устроился рядом, крепко прижав к себе, поцеловал в шею и сладко засопел уже через секунду.

4

Крис не появлялся уже пару дней, о чем предупредил в свой последний визит. Покидая мою квартиру утром, он крепко поцеловал на прощанье. После второй встречи я перестала реагировать на его бытовое поведение, словно мы встречались уже долгое время. Выяснять отношения тоже не торопилась, я хорошо проводила с ним время, а он видимо со мной, иначе зачем бы он возвращался снова и снова. И если честно, меня устраивало отсутствие какого-то развития в наших отношениях. Мы проводили вместе ночи, надо сказать потрясающие ночи, а утром расходились по своим делам.

В последнюю встречу он принес цветы, большой красивый букет из альстромерий, никак даже не прокомментировав, а я и спрашивать не стала, решив, что это такая форма благодарности за удовольствие.

Но я думала о нем все время, что его не было рядом, и лишь обманывала себя, списывая все на сексуальное влечение. В баре все заметили мои легкомысленные улыбки и светящийся взгляд, пытаясь понять, что это я из вечно бубнящей и занудной особы, превратилась в покладистую леди. На вопросы я отвечала просто и вызывающе “качественный секс”, и особо любопытные отпадали сразу, из-за собственной стеснительности. Только Лаура расспрашивала подробности, и мне пришлось ей рассказать все, без имен и лиц, но довольно детально.

На второй день отсутствия Криса мне стало не по себе, от собственных ощущений. Я, очевидно скучала по нему, но думать об этом совсем не хотелось. Да еще и выходной выдался, который нечем было занять. Я слонялась из угла в угол, наводя порядок в квартире, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей. Удавалось мне это плохо, я то и дело возвращалась мысленно к голубым глазам, аккуратной щетине, длинным пальцам, упругому телу, родинках на шее и груди… Уфф, я выдохнула и закрыла глаза, чтобы отвлечься от наваждения. Несколько глубоких вдохов и выдохов и вроде полегчало. Я совершенно не хотела влюбляться в него. Это его курортный роман, никаких обязательств, прекрасная сказка о страсти, которая сохранит свое волшебство, только если ничего не усложнять.

Чтобы отвлечься, я решила выйти на улицу и пройтись по магазинам, это просто не могло не помочь, ведь я же девочка. И на какое-то время это сработало, ну как мне показалось. Я не думала о Крисе целых пять магазинов и очнулась от забытья уже с новыми тремя комплектами нижнего белья.

— Вот блин, — выругалась я вслух, все же до конца так и не отпустило.

В неприятных мыслях о своей легкомысленности я ехала домой. Ругала себя, как могла, напоминая, что уже не подросток, а скоро тридцать, и нельзя так себя вести. Настроение испортилось, словно я поссорилась с кем-то, ну собственно этим кем-то я была сама.

Вытаскивая из такси пакеты с обновками, я сразу и не заметила, что у двери меня уже ждал объект моих мыслей. Было сложно не броситься к нему на шею с объятиями, но я сдержалась, состроив максимально равнодушное лицо. Он же улыбался мне, немного смущенно потупив взгляд.

Я, гордо кивнув в его сторону, прошествовала с кучей пакетов к входной двери, протягивая ему ключ, мол, руки заняты, открой ты. Но Крис конечно поступил по-своему, и, забрав у меня все пакеты, оставил эту почетную миссию мне.

— Я тебя сегодня не ждала, — пытаясь скрыть радость, произнесла я, поднимаясь к квартире. На это он только улыбнулся, пропуская меня вперед. И лишь когда мы вошли, он освободил руки и обнял меня за спину.

— Я соскучился, — промурлыкал он, развернул лицом к себе и после долгого взгляда поцеловал, неожиданно нежно, почти невесомо, задержавшись чуть дольше обычного, — Освободился раньше.

Вот только было непонятно, освободился раньше, потому что соскучился, или просто освободился раньше, потому и пришел. Но вопросов я не задавала, тасуя пакеты между собой. Белье стоит убрать, не доставая. Продукты отнесла на кухню, и видимо очень голодный Крис, взялся за его распаковку.

— Что-то хочешь приготовить?

— Да, планировала пасту. — Осторожно прошмыгнула мимо него к холодильнику, раскладывая то, что вытащил мой брюнет из пакета. Мне было уже не до готовки, когда он был рядом, только и хотелось снова его объятий, поцелуев, взгляда.

— Я обожаю пасту.

— Думаю, ты просто голоден, — не поворачиваясь к нему произнесла я.

Он пристроился со спины, обвил руками мою талию и страстно прошипел в ухо “очень”, конечно имея в виду далеко не только пищу. В очередной раз, отметив про себя, что кроме секса нас ничего связывать не может, я развернулась, слегка отталкивая его от себя, и закрыла холодильник.

— Тогда будешь помогать. И никаких рук, — я погрозила ему пальцем, — иначе останешься голодным, и я тоже. А голодная я очень злая.

Все было приготовлено довольно быстро, Крис был опытным кулинаром, и дело шло. Он не приставал, не провоцировал, и даже почти не говорил, а я только и могла, что поглядывать на его сильные руки, так ловко нарезающие продукты, и безмолвно изнывать от нетерпения. Нет, я не хотела быстрее оказаться в постели, я хотела просто быть с ним, прикоснуться к нему, поцеловать. Сколько раз я мысленно лупила себя по голове сказать сложно, главное, что я как могла, сдерживала свои внутренние порывы превратить этот взаимовыгодный вечер, в противно-розово-сопливые пируэты. Ему это было вряд ли нужно, ну а мне точно не нужна была очередная несчастная любовь.

Ужинали мы в полной тишине, поглощая приготовленную пасту, запивая красным вином из моих запасов. Аппетит разыгрался у обоих, и мы только обменялись довольными взглядами, не желая отрываться от вкусного блюда. И только когда тарелки были перемещены в раковину, а на столе остались полупустые бокалы, Крис наклонился через стол, и признался, что ничего вкуснее не ел, что я приняла за лесть чистой воды, но комментировать не стала.

 Я прошла мимо него к раковине, чтобы вымыть посуду, а он проводил меня ясным взглядом. Я почти научилась различать по глазам его настрой. Глаза блестели, а с пухлых губ не сходила легкая улыбка. Я стояла к нему спиной, и слышала, как он перебрался на другой край стола, скорее всего наблюдая.

— Мне кажется, нам пора узаконить наши отношения, — вдруг услышала я слова, и чуть тарелку не выронила от неожиданности, а он скорее всего видел, как я вздрогнула. Оборачиваться не стала, чтобы он не увидел мое смятение.

— О чем ты? — Равнодушным тон вряд ли получился.

— Тебе пора дать мне свой номер телефона, — напевно произнес Крис. Он и раньше просил мой номер, как бы между прочим, но я как-то уходила от ответа, переводя все в шутку. Видимо ему это надоело, и он решил спросить в лоб.

— А он тебе нужен? — уже в сотый раз намыливая тарелку, пробурчала я.

— Да, нужен, — больше он ничего не объяснил.

— Не думаю.

Следующие его слова послышались значительно ближе, он стоял почти вплотную ко мне и голос звучал над моей головой.

— Ты будешь продолжать сегодня меня избегать? Что-то не так? — он не касался меня, но по телу пробежали мурашки, и наконец, решив покончить с чертовой тарелкой, я водрузила ее в шкаф и обернулась.

Его взгляд был серьезным, не тени улыбки на лице. Он смотрела так, словно проникал в мой разум, и я не могла оторваться от его лица.

— Тебе показалось.

— Нет, не показалось.

— Я просто не вижу смысла играть в эти игры, — наконец, нашлась я с ответом, — давай не будем делать вид, что между нами что-то большее, чем есть на самом деле, ладно?

Он сдвинул брови, задумавшись над моими словами, ничего не ответил. А я ждала, что будет дальше, не представляя, как он отреагировал на мои слова.

— Номер не дашь, — только и произнес он.

— Нет. — Помолчав секунду, добавила, — можешь меня наказать.

Тут его взгляд прояснился, в глазах заплясали искры, дыхание стало тяжелее и для закрепления эффекта, я прошмыгнула мимо него. Но успела лишь дойти до стола, как сильные руки развернули меня к себе, в, а губы впился почти грубый поцелуй. Голова закружилась от страсти, снова, я ничего не могла с собой поделать, я растаяла. Сквозь поцелуй он прорычал, что-то типа “конечно, накажу”, и сорвал с меня рубашку. Пуговицы звякнули по полу, ноги подкосились, моя попа устроилась на кухонном столе, которой в жизни не видел такого обращения. Он тяжелее чашки с кофе ничего на себе не держал, а тут два тела, одно из которых весило, по меньшей мере, килограмм 80, если не больше. Крис не был качком, у него скорее было стройное крепкое тело, в самом гармоничном состоянии: крепкие рельефные мышцы, изящная фигура танцора. Хотя я не имела представления, чем он вообще занимался в жизни, мне почему-то казалось, что он личность творческая.

На этот раз секс был грубым, мне не удавалось хоть как-то проявить себя. Думаю, Крис разозлился на мои слова, и выплескивал их через почти животную страсть. Он впивался в мое тело губами, зубами, пальцами, даря ощущения удовольствия, граничащие с болью, но я не могла сказать, что в этом было что-то неприятное. Скорее заманчивое, и хотелось еще. Я отвечала ему тем же, стараясь причинить ему ответную боль, но вряд ли моих сил на это хватило.

Все закончилось быстро, но дольше я бы и не выдержала. Я лежала грудью на столе, ноги еле доставали до пола, а Крис, хоть и старался держать вес на руках, бессильно расположился сверху на мне.

— Прости, — вдруг прошептал он, аккуратно приподнимаясь.

— За что? — я действительно не поняла его слов.

— Это было грубо, — и он нежно поцеловал меня в плечо, помогая подняться.

Да, это было грубо, действительно, сорванная, и вероятно порванная рубашка, наспех стянутые джинсы вместе с бельем, резкие движения почти до упора, с сильными рывками. Он переворачивал меня как куклу, целовал там, где хотел, и казалось, не задумывался о моих ощущениях. Но мое удовольствие было не меньше чем его, мне так казалось. Я не имела претензий на его счет, и такое разнообразие было мне интересным. Странно было лишь то, что я позволяла ему так с собой обращаться, не испытывая хоть какого-то дискомфорта.

Продолжение ночи уже было гораздо изящнее, Крис словно хотел реабилитироваться в моих глазах, аккуратно проникнув в душ, когда я решила освежиться. Там мы провели больше времени, чем планировали, и действо было похоже на нежный танец. От недавней агрессии не осталось и следа, он делал все, чтобы мне было хорошо, и даже сверх того, что я могла себе вообразить.

В итоге в постель мы почти рухнули без сил, почти сразу уснув.

Не понятно от чего я проснулась с рассветом, и больше не смогла сомкнуть глаз. Крис спал рядом, словно улыбаясь во сне, закинув на меня руку. Когда я попыталась встать, он сомкнул объятья крепче, что-то промычав нечленораздельное. Я все-таки смогла незаметно покинуть кровать, и устроилась на балконе, укутавшись в небольшой плед.

Мне было, о чем подумать. Вернее, о ком. Конечно обо мне и Крисе. О наших отношениях. Какое могло быть продолжение у этой истории, и могло ли оно быть вообще? Какого продолжения хотела я? Я точно не хотела еще хоть один день ждать придет ли брюнет к моей двери, не хотела разочароваться, не хотела зря питать надежду.

Эти размышления растворились в рассвете, и в новый день я пришла уже с готовым решением. Чтобы его не ждать, нужно вынудить его не приходить, хоть какое-то время, дать мыслям и чувствам успокоиться, протрезветь от страсти и немного подумать.

5

— Я думаю, нам пока нет смысла встречаться… в ближайшие дни, — совершенно спокойно заявила я, за чашкой утреннего кофе, своему гостю.

Он недоумевающе посмотрел на меня, ожидая объяснений, но я молчала, стараясь вести себя непринужденно.

— Почему? — не выдержал Крис.

— Ну, знаешь, — я отхлебнула кофе, — у девушек бывают такие дни, когда им надо побыть наедине с собой. Примерно раз в месяц. — Беспечно соврала я.

Теперь он понял, о чем я говорила, но совершенно не изменился его взгляд, он словно не догонял, как это мешает нам видеться. Реагировать я никак не стала, доказывать и оправдываться тоже, а просто пошла собираться на работу, как ни в чем не бывало. Согласно моему плану, он должен был уйти, но не сделал этого.

Я почувствовала его жгучий взгляд спиной, когда забрасывала в сумочку все необходимое. Крис стоял, облокотившись на дверной косяк позади меня, и видимо ждал, когда я обращу на него внимание. Пришлось отозваться на его призыв. Пройдя мимо, я улыбнулась, мило, насколько могла, делая вид, что ничего не замечаю.

— Я тогда пойду? — Крис отчетливо выделил вопросительную интонацию, ожидая, что я.… что? Задержу его?

— Да, мне тоже пора, — я снова улыбнулась, и демонстративно поцеловала в щеку, как бы ускоряя его уход. Он лишь тяжело, явно недовольно выдохнул, и, накинув куртку вышел за дверь.

Что это было, я не поняла. Чего он ждал, к чему задал этот вопрос, ведь раньше он не спрашивал разрешения уйти, а прощался первый…

— Просто он привык все держать под своим контролем, Лаура, и ему не привычно, когда музыку заказываю я, — объясняла я барменше то, что считала наиболее логичным.

Она покачала головой, но контраргументов у нее не было.

— Думаешь, что все так просто? — отозвалась она

— Да, а чего тут может быть сложного? — я дожевала свой сэндвич, и продолжила, облокотившись на барную стойку. — Он развлекается, я развлекаюсь. Физиологические особенности женского организма прерывают наши развлечения на некоторое время, он недоволен этим, но тут уж ничего не поделаешь.

— А тебе не кажется, что он мог среагировать на другое? Может его обидело то, что ты думаешь о нем как о потребителе своего женского естества? — кудрявая брюнетка поставила напротив меня чашку с вкусным капучино. — Может он не так к тебе относится?

— Ой, брось, скажешь тоже, — я отмахнулась. — Мы почти не разговариваем, так, — я махнула рукой, — лишь занимаемся сексом. Просто он не… не знаю, может просто он хороший парень, который не заставляет девушку чувствовать себя использованной, потому что хорошо воспитан… И знаешь, меня это в общем то устраивает. Взаимовыгодные отношения, почему бы и нет?

— Ну да, если так, то да… но — она задумалась, теребя свою пышную кудрявую шевелюру, — может ты перегибаешь с таким откровенным равнодушием? — ее карие глаза сверлили меня. — Может у вас и могло бы что-то получиться, если бы он знал, что ты не против этого.

Я вздохнула, потому что эта мысль приходила мне в голову. Но я не представляла, как могу показать ему свою симпатию, и при этом сохранить достоинство. Любые варианты, которые я себе представляла, почему-то заканчивались унизительным непониманием, почему простая постельная связь вдруг возбудила во мне желание на полноценный роман. Мне было страшно открыться ему, и стать отвергнутой, даже если он мог сохранить уважение, как это делает всегда.

— Нет, зачем? — выдала я

— Затем, что этот парень явно хорош, и, судя по твоим рассказам, не только в постели. Прямо мужчина, — и под мужчиной она имела в виду не гендерные признаки, а личные качества, которые мы идеализируем в сильном поле, ищем и надеемся обрести в избраннике.

— Не думаю, — я улыбнулась и стала листать сообщения в телефоне.

— Дурочка, — услышала я, от удаляющейся в подсобку барменши.

“Может и так”, — подумалось мне, — зато не страдающая от безответной любви идиотка”. Я еще не переварила последние отношения, которые, казалось так и не закончились. Я сбежала и спряталась не только от Него, но и от всей свой жизни, и терять хрупкое равновесие, позволяя себе дать волю новым чувствам, совсем не хотелось.

Но эти мысли быстро отошли на второй план, когда меня вызвал к себе Мартин.

— У тебя все в порядке? — поинтересовался испанец, не дожидаясь, когда я закрою за собой дверь в его кабинет.

— Да, — совершенно обескураженная, ответила я. — А в чем дело?

Он посмотрел на меня внимательным взглядом, словно что-то пытался понять.

— Ничего, просто хочу убедиться, что все Ок.

— Мартин, да что не так-то? — взмолилась я, зная, что он не будет задавать таких вопросов просто так. – Говори.

— Вики, ты… — Он снова замолчал, а у меня сердце подпрыгнуло до горла. — Я же понимаю, что Corazon latino это не твой уровень. Ты пришла сюда с большой сцены и зарываешь свой талант в стенах старого бара. — Мартин замолчал, а я не понимала, то ли он собирается меня выгнать, то ли, боится, что я уйду.

— Мартин, ты же знаешь, что мне тут хорошо, к чему эти разговоры?

— Ты не думаешь, что задержалась тут? Может быть пришло время выползать из своей норы и возвращаться к своей жизни?

— Ты меня выставляешь за дверь? Серьезно?

— Нет, нет, что ты, — теперь была его очередь нервничать. — Ни в коем случае, — он обошел свой большой стол и присел рядом со мной на стул. — Я же не идиот. С твоим появлением тут стало столько посетителей, сколько за все время его существования не было. Я даже могу начать расширение.

— Тогда чего ты начинаешь? — я прищурилась, и наклонилась к нему.

— Ох, девочка моя, просто мне грустно, когда ты поешь и танцуешь на этой старой, маленькой сцене. Ты же достойна огромных стадионов. — Он всплеснул руками.

— Ты, кажется, стареешь, раз стал таким сентиментальным, mi amor, — я его обняла как родного отца, и положила голову ему на плечо. — Я не собираюсь уходить, и не собираюсь оставлять то, что мы тут делаем. Да, это небольшая сцена, но зато этому зрителю ничего не нужно доказывать, никаких хейтеров и фанатов. Просто они и мы собираемся в этом месте, чтобы делать то, что нам нравится. Мы поем, они танцуют, — я взглянула в его лицо, снова ставшее серьезным.

— И потом, Лауре значит можно бросить свою карьеру, чтобы работать у тебя бесплатно полтора года, а мне нельзя?

— Ой, — он махнул рукой. — Она вообще сумасшедшая, чего о ней говорить. Ляпнула однажды, что, когда у нее все получится, вернется сюда, и отработает каждый день, что я ей помогал. — Он выглядел недовольным, но я знала, это лишь маска. Мартин был очень сентиментальным. — И вернулась же, ошивается тут каждый вечер, и работает.

Я лишь улыбнулась на его ворчание. Мартин был ангелом, который любил этот бар, любил своих людей — мы были для него семьей. И я понимала, почему это заведение продержалось так долго. Сюда заходишь, и не видишь обшарпанные стены, старые столы, потертости на барной стойке и пыльные полки. Ты чувствуешь любовь здесь; любовь к людям, к гостям, к музыкантам, к самой жизни. Здесь словно место силы, пропитанное самые нежными и сильными эмоциями. Я понимала, что однажды уйду, когда мне станет тесно. Но я подозревала, что, как и Лаура, вернусь сюда, хоть и не насовсем, но обязательно вернусь.

Вечерний концерт прошел особенно ярко. Меня распирало изнутри от мыслей, на которые меня натолкнул Мартин. Я любила этот зал и этих зрителей. Любила Лауру, которая пританцовывала за барной стойкой, составляя напитки, любила официантов, которые улыбались гостям и самим себе, повторяя слова наших песен, любила горящие глаза музыкантов, которые отрывались позади меня на сцене. И при этом, меня накрывала тоска, что однажды, возможно не скоро, но все же, я покину это место, потому что Мартин был прав, я могу и должна больше. Но пока этот музыкальный бар был моим пристанищем, где я могла накопить силы для следующего рывка, и наслаждаться мгновениями своей жизни.

На таком же подъеме я вернулась домой, всю дорогу мурлыкая себе под нос медленную балладу о любви. Вечер был теплым, воздух нежным, фонари растворяли темноту, наполняя ее сказкой. Я была влюблена в свою жизнь в этот момент, и впервые за долгое время просто шла, не думая о том, куда приведет меня дорога.

Совсем замечтавшись, я улыбалась, когда из-за спины меня окликнул знакомый голос.

— Хороший вечер? — это был Крис, который, конечно же, ждал меня в этот вечер.

— Ох, ты меня напугал, — я обернулась.

— Так и было задумано, — он с улыбкой чеширского кота, наклонился, чтобы меня поцеловать, но замешкался, ожидая, не оттолкну ли я его. Но я этого не сделала, мне было слишком хорошо.

— Пойдем, — Крис протянул мне руку.

— Куда?

— Гулять. Чего дома то сидеть в такую чудесную ночь, — и увел меня в темноту.

6

Вода была холодной и волн совсем не было. В отличие от Криса в воду я не полезла. Зато ему не составило труда, скинув всю одежду, включая нижнее белье, нырнуть в ночной океан. Я лишь наблюдала с берега, за его темной шевелюрой, на фоне черной воды, и немного за него переживала.

Выходил из воды он словно герой фильма, мокрый, сильный, красивый. И у меня перехватило дыхание, от этой картины. Он ловко завернулся в плед, предусмотрительно прихваченный из машины, и присел рядом, в шутку брызнув на меня мокрыми волосами.

Кроме пледа, он подготовил вино, фрукты и всякие сладости, видимо решив, что девушке в “эти дни” нужно сладенького. Его предусмотрительность меня и забавляла, и радовала, и смущала одновременно.

— Потом, обязательно, тебе тоже нужно попробовать ночной океан на вкус, — он улыбался, мечтательно глядя на невидимый горизонт, где смешалось небо с водой.

— Ага, обязательно, — отозвалась я, совершенно не собираясь этот делать, ни потом, ни вообще когда-либо.

Он коснулся своим фужером моего, подмигнул и отпил глоток вина.

За этот вечер, он прикоснулся ко мне лишь однажды, когда взял за руку, остальное время держал дистанцию, от чего, мне хотелось выть. Я понимала, что так он реагировал на мое утреннее заявление, но я желала его прикосновений, даже понимая, что они приведут меня к полному разоблачению утренней лжи. Я ведь не смогу устоять от соблазна соития, и конечно придется признаться во всем. Поэтому, я, стиснув зубы, терпела, стараясь не выдавать своих желаний.

Мы говорили, много и не о чем, смеялись, делили последний кусок самого вкусного пирожного, подначивали друг друга, и мне было также хорошо, как на сцене бара в этот вечер. Я была собой, и эту естественность хотелось продлить до бесконечности.

— Как ты нашел этот пляж? — поинтересовалась я у Криса, когда он уже переоделся в свою одежду и расположился на подстилке рядом. Я сидела, допивая вино, а он, подложив руки за голову, наблюдал за ночным небом.

— Проезжал сегодня по побережью и увидел это место. Мне показалось оно идеальным для свидания, с трассы нас не видно, те валуны, — он указал в сторону огромных камней, — прикрывают от основного пляжа, а деревья создают уют. Тебе нравится?

Я не могла ему ответить, потому что закончила его слышать после слова “свидание”. “Так это свидание, ого” — только и могла подумать я.

— Вики, эй? Ты меня слушаешь? — Крис привстал, чтобы заглянуть мне в глаза.

— А, да… Мне тут очень нравится, крутое место.

Мне так хотелось спросить его про свидание, про то, почему же он все же пришел, несмотря на запрет сексуальных действий, но мне было страшно портить ночь, и я промолчала.

— Иди сюда, — он похлопал по подстилке рядом с собой, — посмотри какие звёзды. Я сто лет не смотрел уже в ночное небо.

Я послушно прилегла рядом, но он обиженно надул губы, и пододвинул меня к себе, положив мою голову себе на грудь, и проворчал “холодно же, прижимайся”. И я растеклась по пляжному песку, по его груди, по береговой линии и самому океану. Его аромат согревал не хуже объятий, терпкий, мужской, сладкий.

Он что-то рассказывал про фильмы, про звезды, про то, как когда-то хотел стать астрономом, насмотревшись научной фантастики, а я лишь поддакивала, и вставляла ничего не значащие комментарии, не желая думать, о чем то, кроме этого момента. Он был идеальным, и вечер был идеальным, и вместе с ними я словно тоже стала идеальной. И будто не было в моей жизни болезненных чувств, режущего до самой плоти разрыва, сложного решения уйти, побега от самой себя. Казалось меня и не существовало до этого момента вовсе.

Проснувшись утром, после холодной, но теплой, и такой приятной ночи на пляже, я с удивлением обнаружила что в квартире я одна. Помню, как мы пришли, и Крис лег рядом со мной, как всегда обняв и уткнувшись носом в мои волосы. Но сейчас его не было, с кухни не шел аромат кофе и его блинчиков, в квартире была тишина. Раздосадованная я поплелась в ванну. Но когда я вернулась обратно, меня уже ждал мой брюнет, со стаканом купленного кофе и круассанами. “Так вот куда он уходил”.

— Доброе утро. Какие планы на день?

Я отхлебнула бодрящего напитка, но отвечать не торопилась. У меня была репетиция и встреча с заказчиком мероприятия. Он хотел обсудить детали творческой части.

— Работать, вот и все планы.

— А где ты работаешь? — он устроился на диване, поедая круассан, с таким аппетитом, что я сделала то же самое. Мне не хотелось ему отвечать, не хотелось нарушать ту дистанцию, что была между нами.

— Не далеко отсюда, — и мой ответ заставил его нахмуриться, но он ничего не сказал.

— Вечером, кстати, у меня встреча, и… — я замолчала, глядя на Криса.

— Да, я понял. Сегодня тебе не до меня, — в его голосе не было привычных теплых ноток, скорее недовольство.

А что я могла? Впустить его в свою жизнь, означало признаться самой себе в своих чувствах к нему, а я никак не могла это сделать. Я не была готова к этому не только потому, что это было страшно, открыться кому-то, а оттого, что старые чувства, от которых я сбежала сюда, меня не отпускали. Я боялась многого, и что Крис относится ко мне совсем не так, как я к нему, и того, что я не смогу отказаться от прежних чувств к Нему, и что новыми отношениями я предам то, что было с Ним. То, что было с Крисом в этот конкретный момент времени, было ровно то, что меня устраивало. На большее я не была способна, а может просто боялась, но бороться с этим не могла.

Вечер выдался жарким, и я активно запивала стресс от встречи с занудным заказчиком, который хотел и горячих танцев, и заунывной музыки одновременно. Я, как могла, старалась ему объяснить, что если он хочет вечеринку для пенсионеров, то он не в то заведение пришел. Но он был занудой до такой степени, что намеки мои так и не дошли до его разума, и, я сдалась, передав все полномочия Мартину, все на его усмотрение. Мартин, конечно фыркал на меня, ведь он рассчитывал, что с этим типом я разберусь сама, и ему не придется с ним связываться. Но что ж, назвался хозяином заведения, так разруливай сам.

Весь наш немногочисленный коллектив активно поздравлял Мика с пополнением в семье, уже после закрытия заведения. Официанты даже подготовили творческий номер для молодого папы, Лаура носилась с напитками, а музыканты импровизировали, порядком насытившись бесплатными подношениями барменши.

Мы танцевали, пели, подшучивали над виновником торжества, и уходить совершенно не хотелось.

Уже выйдя на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, я подумала о Крисе, том, что он не отстранился от меня вчера, а наоборот, устроил настоящий романтический вечер “свидание”. Но что было делать, я привязалась к нему, и очень хотела, чтобы сейчас он оказался рядом со мной. Я ведь могла его позвать сюда, и знаю, что ребята приняли бы его чудесно. Но это бы означало то самое его “давай узаконим наши отношения”, а к этому я совсем не была готова. До утра я промучилась этими мыслями, и уже почти смирившись с тем, что надо как-то эту ситуацию разрешить. Хотя бы для себя лично. Возможно, мне стоило меньше бояться, и больше верить ему. Ну не стал бы парень устраивать романтик на берегу океана, приходить каждый вечер, дожидаясь на крыльце, когда я приду, если бы ничего кроме физического влечения не было.

Я была слепа к его вниманию, не желая верить во что-то светлое, так сложно мне было довериться кому-то. Наверно потому что я сама в прошлом предала чувства своего любимого, убежав от него, несмотря ни на что.

На следующий вечер Крис пришел рано, снова с букетом, еще больше прежнего, и выглядел как довольный сытый кот, которому очень хотелось ласки. Он мурлыкал, обнимал, целовал, ухаживал. Мы смотрели какой-то романтический фильм, а он, устроившись на моих коленях, поглаживал мою ладонь.

— Ты свободна в ближайшие дни? — вдруг поинтересовался он.

— Обычный график, вроде, — я пыталась вынырнуть из расслабленной атмосферы и сосредоточиться на его вопросе, — а что?

— Я уезжаю через пару дней, — и эти слова эхом разнеслись по комнате, словно звук фильма куда-то пропал, — мне нужно возвращаться домой.

Меня как ледяной водой облили – я уже почти и забыла, что, он же не навсегда приехал, и его “курортный роман” должен был когда-то закончиться. Я не нашлась с ответом, а только “УГУкнула”, чувства подкатили к горлу комом, и не хотелось этого ему показывать.

— Просто УГУ и все? — он привстал, заглядывая в глаза.

— Ну, ты же приехал сюда на отдых, я это знала с самого начала.

Он выдохнул и лег обратно. Но остальной вечер уже не был так легок, меня давила новость, а его видимо моя реакция. Но как я могла сказать ему, что я не хочу, чтобы он уезжал? У него там была жизнь, и вряд ли он будет бросать ее ради меня, никто в наше время так не поступает, да и не те у нас отношения. Пару свиданий и остальное время секс, это он может получить и там, куда он отчаливает, где бы это ни было.

Он впервые ушел, не оставшись на ночь, что я расценила как нежелание больше ломать комедию. Нас свел алкоголь, проведенная вместе ночь, а потом это и держало нашу связь. Да он был милым и внимательным, настоящим и открытым, но это лишь парень, который хотел развлечься в курортном городе. И вместо поиска разных девушек на ночь, ему повезло найти одну, которая была не против стать его досугом на пару недель.

7

Крис пришел позже обычного, но раньше того, как я была готова сказать то, что собиралась. Он вошел осторожно, словно не знал, что его ждет за дверью моей квартиры, крадучись. Я стояла напротив двери, сложив руки в карманы брюк, которые я не переодела с тех пор, как вернулась с репетиции. Крис молчал; увидев мой напряженный взгляд, он понял, что-то не так.

— Надо поговорить. — Сразу начала я, без прелюдий.

— Да, мне тоже, нужно тебе кое-что сказать.

— Я первая, — не дав ему шанса начать, выпалила я.

Он нахмурился, прищурил глаза и замер, повторив мою позу. Он ждал.

— Крис, я… нам нужно прямо сейчас это прекратить, — я еще раз взглянула в его глаза, и они стали темно синими, как грозовое небо. Больше видеть этого я не хотела, поэтому отвернулась, и встала за спинку дивана, боком к нему.

— Я понимаю, что для тебя это лишь курортный роман, и понимала это сразу. Так что давай по-честному, — я набрала в легкие воздуха, — не нужно прощальных речей, вечеров, цветов, вина… не надо. Просто закончим это, как и начали, внезапно и быстро.

Он молчал с того момента, как вошел, не проронил ни слова, и вначале мне так было проще. Но, сказав, наконец, все сложные слова, его молчание теперь на меня давило. Сказал бы хоть что-то или ушел. Но он оставался в комнате, не двигался, и казалось, не дышал. Только спустя долгие минуты он повторил мое “курортный роман” и шумно выдохнул.

— А для тебя? Это тоже курортный роман? — произнес он спустя долгое мгновение. Голос был металлическим, тихим, но отдавался в голове эхом.

Я все же решилась на него посмотреть, собрав всю волю в кулак и надев маску безразличия.

— А разве не очевидно? Я играла по твоим правилам, потому что меня это устраивало. — Произнеся это, я снова отвернулась, не в силах больше видеть его.

— Тебе пора, Крис.

И он ушел… молча, громко хлопнув дверью. А я осталась одна, сползла на пол и разрыдалась, так было противно от самой себя. Да, конечно, мне было проще так, когда я прекратила все, но легче от этого не становилось. Все равно было больно. Я бы хотела, чтобы между нами было что-то большее, чтобы был шанс на полноценные отношения… Но, увы.

Долгие дни и вечера я ждала увидеть его фигуру у своей двери, надеялась, несмотря на глупость этой надежды. Он бы не пришел, я же прогнала его. Вне зависимости от его чувств ко мне, я ударила по его самолюбию, самому больному для мужчины. Он такого бы не простил. Я бы тоже не простила.

Вечера стали длинными, ночи холодными, звуки и запахи тусклыми, и только сцена и песни приводили меня в состояние счастья. Но и этого становилось мало, и я все чаще ловила себя на мысли, что это место, исчерпало себя. У меня было время залатать дыры в душе, восстановиться, найти себя, и кажется, пора было идти дальше. Но куда, я пока не знала.

У него не было даже моего номера, а у меня его, и это было хорошо. Наверняка, я бы сдалась, и позвонила однажды. А так мосты были сожжены, и обратного пути не было. Хорошо это или плохо покажет время. Но пока я чувствовала себя отвратительно, страшно скучала по нему, и выла в подушку. И винить кроме себя было некого…

Предложение о работе поймало меня в тот самый момент, когда я уже совсем не хотела возвращаться в свою квартиру, где меня терзали воспоминания. Прошло пару месяцев, а оправиться я не смогла, мои чувства были более глубокими, чем я думала.

— Мюзикл, серьезно?

— Да, новый, оригинальный, такого еще не было, — говорил молодой человек, в строгом костюме, напротив меня. Позади я увидела недовольную фигуру Мартина, он наверняка знал, о чем мы говорили, и под этой гримасой скрывал свою печаль.

— Ну что ж, я готова попробовать… знаете, — я наклонилась к собеседнику через столик, — я обожаю мюзиклы, моя страсть.

Парень лишь улыбнулся в ответ и продолжил свою речь.

— Я видел ваше выступление, и, если честно, присматриваюсь к вам уже давно. Мне кажется, все получится.

Я улыбнулась и снова кивнула новому знакомому. Не знаю, было бы мне так легко согласиться, если бы предложение не касалось такой постановки, музыка, танцы, элементы театра… все что я любила. Я знала, что будет больно уходить из Corazon Latino, знала, что и оставаться будет больно. Теперь это место связывало меня сразу с двумя трагическими разрывами, и оба их я совершила сама.

Роль должна была быть не большой, но и не в массовке. Так сказать, второго плана. Но судя по тому, что мне рассказали, она идеально мне подходила. Я ждала начала репетиций и молчаливо прощалась с родным баром. Люди должны были остаться в моей жизни, я не верила, что это конец для нашей дружбы. Верила, что все зависело от нас, и мы снова встретимся.

Мартину я пообещала хотя бы раз в месяц приезжать для концерта, а он пробурчал только “еще одна бесплатная работница”, я не среагировала на это, поняла, что он просто не хочет раскрывать свою печаль. Я обняла его так крепко, как только могла, и из моих глаз потекли слезы, слезы благодарности, любви, надежды.

Перебравшись в Нью-Йорк, я нашла квартиру, которая совсем ничем не была похожа на мою прошлую, уютную норку. Потолки были высокие, стены белые и пустые, мебель без излишеств. Только вид из окна напоминал мне о времени проведенным в том городе, в том баре, с тем мужчиной, который за пару недель подарил мне столько тепла и заботы, сколько я не видела за всю жизнь. Я скучала, по тому времени… скучала по нему.

Часть II

1

— Мария? Почему Мария? — собеседник явно не понимал моего удивления и растерянности, поэтому просто смотрел на меня, подняв брови.

— Ну вы посмотрите на меня, — я улыбнулась, стараясь унять эмоции, — я же Анита, да в конце концов Бернардо, но никак не Мария.

Мужчина устало потер виски, наклонив голову.

— Мария… Вы утверждены на роль Марии, не Аниты, не Бернардо и даже не Тони. — Он очень серьезно посмотрел мне в глаза, и этот взгляд говорил о том, что спорить бесполезно, и разговор окончен. — Я согласен, что роль Аниты, была бы для вас гармоничнее, да и вам особенно играть бы не пришлось, вы очень с ней похожи, но…

Он выдержал паузу, от чего я напряглась.

— Но в этом и смысл актерской игры, театра, исполнять роль, вживаться в образ персонажа. За это вам и платят деньги, любят зрители.

Я лишь кивнула в ответ, мысленно согласившись с мужчиной. Да, он был прав, Анита была бы для меня слишком легкой ролью, а Мария… черт, я даже не знала, как к ней подступиться. Она тонкая, нежная, искренняя, светлая … а я? Нет, от Марии у меня не было ничего. Я груба, упряма, самолюбива и закрыта.

Когда он удалился, оставив меня в одну с моими страхами в коридоре студии, я упала на ближайший стул в полной растерянности. “Как мне играть эту роль?” “Как превратиться в нежный цветок, когда я вся была покрыта колючками?”.

Отказаться от роли я не могла, это была мечта всей жизни, сыграть в Вестсайдской истории Леонарда Бернстайна и Артура Лорентса. Петь эти песни, танцевать под звуки этой кричащей о любви и жертве музыки. Мурашки бежали по телу, стоило только вспомнить эту историю. Но была ли я достаточно хороша для нее? Не ошибся ли Марко на мой счет, утвердив на эту роль?

Я снова и снова перечитывала сценарий, сидя у окна своей огромной квартиры, пока за окном шумел ливень. И в моей голове никак не складывался образ героини. Все крутилось и накладывалось на то, как бы я поступила в ее ситуации. Наверное, я оттолкнула бы Тони, опасаясь открыть сердце любви, или бы я спряталась и закрылась от потенциальной боли. Не смогла бы я поступить как она, даже в воображении не смогла бы. Я обессилено закинула голову назад, выронив сценарий из рук, и закрыла глаза. Групповой разбор сценария уже через пару дней, встреча с режиссером и всей труппой, а я совершенно не была готова к этой роли. Словно это была моя первая постановка и первая главная роль. Стыдно, после трех лет успешной карьеры в самых крутых мюзиклах, так бояться нового образа. Даже Ромео и Джульетта не был для меня таким стрессовым, как Вестсайдская история.

“Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте” — слоган постановки. Он был избитым, банальным, но настолько подходящим к этой истории, что лучше и придумать было нельзя. На афишах он красовался красивым курсивом, немного небрежным, и оттого казался живым и трогательным. В центре были тени девушки и мужчины, в последнем прощальном объятии, без лиц, одежды, образов, только безликая форма несчастной, но такой чистой и почти святой любви. Разглядывая афишу на входе в офис, где уже наверно собрались все артисты, я пыталась наложить себя на картинку и у меня никак не выходило.

— Как тебе? — послышался голос позади. Это был Марко, главный режиссер постановки.

— Красивая и загадочная… в ней какая-то магия, — я улыбнулась, кивая на плакат. Он ответно улыбнулся.

— Марко, могу я спросить? — Он кивнул в ответ, все с тем же умиротворенным и спокойным выражением лица. — Почему Мария? Я же с ней совсем не похожа? Не ошибка ли это? — на последнем слове я затихла, вопрос был опасный, вдруг он сейчас поймет, что выбрал не ту, и я потеряю роль в мюзикле мечты?

— Не ошибся, — его глаза сверкнули любопытством. — Ты просто пока не поняла, насколько вы с ней похожи. Пойдем, уже пора представить тебя твоему партнеру, и остальным.

Мы выдвинулись к конференц-залу, где должны были пройтись по сценарию и разобрать основные моменты. Я не стала размышлять над словами режиссера, главное, что он уверен в своем выборе, и я должна была с этим работать. Он говорил, что наконец нашли подходящего “Тони”, что молодой человек очень талантлив и мы с ним сработаемся.

Почему-то именно эта роль вызвала сложности в поиске артиста, и на сколько я знала, закрыли ее совсем недавно, поэтому даже не видела того, с кем мне придется играть неземную любовь. Но особенно это меня не беспокоило. Это же театр, и музыка и танцы сможет соединить любые личности. Меня больше волновало мое состояние, в которое никак не укладывались те эмоции, которые нужно было передать на сцене.

В комнате было шумно, артисты народ веселый, они общались, потягивая напитки, предложенные организатором встречи. Один несчастный официант делал всем кофе и чай по запросу, и скопилась внушительная очередь. Я пробивалась за кофе, потому что очень плохо спала, и, приткнувшись к Кристине, которая как раз играла вожделенную мной роль Аниты, сделала вид, что стояла в очереди вместе с ней, и никого не обделила. За светскими разговорами с Кристиной мы не заметили, как нам протянули два вкуснейших бодрящих напитка, и мы, с наслаждением, отведав по глотку, собрались занять свои места.

— Виктория, — голос Марко остановил меня, и я махнула Кристине, чтобы она заняла мне место, и обернулась к режиссеру.

— Я хочу тебя познакомить с твоим “Тони”, наконец, — Мужчина улыбался, подводя ко мне молодого брюнета, но этого я уже не видела, как и ничего вокруг. Шум вдруг куда-то исчез, а поле зрения сократилось до одной точки, в которую помещался лишь тот, кого мне хотели представить.

Это был Крис… тот самый, с кем три года назад мы так страстно сошлись, и не менее странно расстались… Тот самый, с кем провели несколько волшебных недель… Тот самый, о ком я вспоминала все это время, и всегда с печалью и тоской… Тот самый Крис, который смотрел на меня теперь холодными синими глазами, с явным раздражением.

Я замерла, не имея возможности, что-то сказать или пошевелиться, все шло как в замедленной съемке. Я, как могла, пыталась удержать лицо от проявления всей гаммы чувств, но не уверена, что у меня хоть что-то вышло. Марко отвлекся на свой телефон, и видимо не заметил мою реакцию. Я пришла в себя, лишь когда Крис начала что-то говорить, и в мозгу вспыхнуло…

— Да, мы зна… — начал брюнет

— Приятно познакомиться, — очень быстро выпалила я, стараясь прервать Криса, — уверена, мы сработаемся, — и протянула ему руку в вежливом жесте.

Крис нахмурился, как бы всем своим видом говоря: “Что ты, мать твою, несешь?”, но руку пожал, и даже смог выдавить улыбку. Затем я очень быстро убежала на свое место в конференц-зале, убедившись, что места рядом со мной заняты, и Крис не сможет оказаться слишком близко. “Вселенная! Да ты издеваешься на до мной?!” — мысленно взмолилась я. Эмоции, чувства…все во мне бурлило и кипело. Но раздался голос Марко, с напоминанием о начале работы, и я все же уткнулась в сценарий, откинув все посторонние мысли из головы.

Все прошло отлично, если не считать мое столкновением с прошлым. Встреча прошла продуктивно, и на перерыв все вышли лишь спустя три часа, против запланированных двух. Я спряталась в группе танцоров массовки, с которыми была знакома еще по первым своим проектам, и которых давно не видела. Но ребята быстро разбрелись по коридору, а я не успела спрятаться, когда ко мне со спины подошел Крис. Я наливала себе воды в самом дальнем углу, и услышала его голос.

— Ты же не могла меня не узнать? Это же бред какой-то…

— Узнала, — вырвалось у меня. — Но предпочитаю не афишировать наше знакомство, чтобы обстоятельства не разглашать. — Я так и не повернулась к нему, совершенно не зная, что могла еще сказать. Сердце колотилось как бешеное, словно не было этих лет, и все случилось только вчера.

— Понятно, — шумно выдохнул он, и удалился. А я осталась стоять у окна, разглядывая свое ошалевшее отражение.

2

— С чего начнем? — произнес радостный и непривычно молодой преподаватель по вокалу, обращаясь ко мне и Крису.

Я, не поднимая головы от текста песни, которую знала наизусть уже много лет, ничего не ответила. Роб был возбужден от наконец начавшихся репетиций. Это была его уже не первая постановка, но самая резонансная из всех. Режиссер собирался воплотить потрясающую версию классического и всем известного мюзикла, с размахом, которому Голливуд позавидует. Гастроли были запланированы на пару лет вперед, реклама гремела уже пару месяцев, анонсируя что-то невообразимо оригинальное, и вокруг все время сновали журналисты, стараясь урвать хоть какой-то инсайт. Уникальность идеи была еще и в том (помимо самой постановки), что будет специальная съемка, которую потом смонтируют в фильм, театральный фильм, и его будут продавать, а может и отдадут в прокат кинотеатров. Но, для того, чтобы это все свершилось, нам надо было много готовиться, репетировать вокальные и хореографические партии, прежде чем приступить к репетициям на сцене со всей труппой. И мне, разумеется, приходилось много времени проводить с Крисом, ну и Робом конечно.

Вокалист воспроизвел несколько аккордов, привлекая наше внимание, и первым нашелся Крис, предложив начать с “Вечером”.

Мы останавливались несколько раз, потому что ни я, ни Крис, не могли передать эмоции, которые требовала композиция, и Роб начал раздражаться. При том, что первые репетиции нам вполне удавалось абстрагироваться от личного, и достаточно продуктивно работать. Но не в этот раз, после недавнего инцидента, который задел за живое обоих.

Тогда, после долгой репетиции, мы с Крисом встретились возле лифта, направляясь по домам. Он явно пытался сгладить неловкость наших отношений.

— Я могу подвезти тебя до дома, на улице ливень, — произнес он, когда двери закрылись, и лифт начал двигаться вниз. Возможно, Крис слышал, что моя машина в ремонте, или не слышал… это было не важно.

— Нет, хм, спасибо. — Коротко ответила я, не желая разговаривать не столько из-за него, сколько от усталости и эмоциональной опустошенности.

— Так и будешь? Мм? — в голосе мужчины послышалось раздражение. — Я же не на свидание тебя приглашаю, а просто подвести. Проявляю вежливость. А ты мычишь, и игнорируешь меня.

— Просто я могу сама добраться до дома, но спасибо за предложение. — Тем же равнодушным тоном ответила я. Казалось, если я не буду реагировать на его эмоции, то ситуация сама собой рассосется. Но не тут-то было. Лифт ехал долго, или мне так казалось.

— Ведешь себя так, словно я тебя бросил, а не наоборот, — выплюнул Крис.

“А я гадала, когда же это всплывет” — про себя отметила я.

— Три года прошло, а ты все обижаешься, как девочка, — с ехидной улыбкой выдала я, сама того не ожидая. Нашло какое-то озарение на фоне усталости, и слова вылетали сами.

Крис наливался краской, ноздри раздулись, и казалось, что он сейчас меня стукнет головой об стену. По крайней мере, мне бы на его месте это первое пришло в голову. Лифт неожиданно открыл двери, и я выскользнула из него, мигом пересекла вестибюль и нырнула в спасительный дождь так быстро, что даже не заметила, как намокла до нитки. Пришлось укрыться в первом же магазине и вызывать такси.

Теперь же Крис явно не мог собраться для репетиции, из-за всплывшей давней обиды. Или это уже была новая обида, кто его знает. Я же, как ни старалась, тоже не могла подавить свои эмоций, хотя даже определить их толком не могла. То ли это было раздражение, то ли обида, то ли бессилие собственного разума, который полностью отдался сердцу, и никак не мог взять верх. Да и не понятно было, на кого я злюсь, на себя, на Криса или на саму Вселенную, которая поставила меня в такую ситуацию.

Репетицию было решено отложить на пару часов, потому что толку от нее никакого не было. Роб в приказном тоне велел нам отправиться выпить кофе, погулять, потанцевать, посмотреть фильм, в общем, делать что угодно, лишь бы вернулись мы уже настроенные на рабочий лад.

— Так дело не пойдет, — сказал Крис, когда мы вышли в коридор.

Я же продолжала идти вперед, не обращая внимания на его присутствие. Не хотела сейчас говорить, больше потому, что не знала, как вообще себя с ним вести, что я чувствовала, и какие именно чувства мне нужно подавить. Крис шел рядом, и продолжал говорить.

— Если мы хотим работать вместе… вернее, — он замялся, — нам нужно работать вместе, надо прекратить так себя вести, мы же взрослые люди.

— Согласна, — я, наконец подняла на него глаза, и увидела снова голубое небо, а не грозовые тучи, которые обычно стреляли в меня молниями гнева. — Только давай не будем делать вид, что мы друзья, или что-то в этом роде. Просто коллеги, которые не обязаны общаться, если им этого не хочется… кроме работы конечно.

Крис заглянул мне в глаза, с каким-то интересом, пытаясь в них что-то найти, но, вероятно, это ему не удалось, и он просто кивнул. Я не знала, согласился ли он со мной, или просто подчинился, но дальше обстановка между нами стала менее напряженной. И с каждой новой репетицией у нас получалось все лучше, Роб был доволен, Марко, которые периодически посещал нас, тоже.

Петь с Крисом было легко, он потрясающе владел голосом, и актерским мастерством, и я рядом с ним, кажется, поднималась на его уровень. Но ничего кроме работы нас не связывало. Выходя за дверь, мы снова превращались в чужих людей, которые не более чем случайные знакомые.

Репетиции шли полным ходом, в том числе хореография, которую теперь мы должны были отрабатывать уже не индивидуально, а с партнерами. Танцы с Крисом были также легки, как и вокал. Он был чудесным танцором, как я и предполагала несколько лет назад, творческая натура. Но контакт с ним был только профессиональный, тактильный исключительно в танцах, и больше никаких взаимодействий. Лишь мурашки покрывали мое тело от его прикосновений, как и в те наши ночные встречи. Я старалась скрыть это одеждой с длинным рукавом и стараться не обращать внимание. Но тело отзывалось привычными реакциями, а вот с этим сделать я ничего не могла. Гораздо легче мне давались репетиции с частью Каста, игравших Пуэрториканцев, с Кристиной, Луисом выступавшим в роли Бернардо и остальными. С ними было весело, да и танцы моей любимой латиноамериканской тематики грели душу. Я все чаще вспоминала время, проведенное в Corazon Latino, и была полна намерениями отправиться туда в ближайшие выходные. Я жутко скучала по всем, и не только по людям, но и по самому Бару. Его стены, свет, сцена были частью меня, моей души.

Конечно, первое время я выполняла данное Мартину обещания и раз в месяц выступала там со старой программой, и в эти вечера народу было столько, что Бар буквально лопался от наплыва посетителей. Люди сидели на стульях, стояли между столов, за барной стойкой, а иногда приходилось выносить дополнительные стулья на улицу. Мартин даже заказывал афиши, с анонсом ближайшего выступления. Но моя загрузка не позволяла регулярно приезжать и выступать, поэтому обещанные “раз в месяц” стали превращаться в “раз в три месяца” а то и реже. Но Мартин не обижался, и даже пытался ругать, что я в ущерб основной карьере вырываю из графика эти пару дней на перелет, репетицию и выступление, вместо того, чтобы отдыхать. Но он не понимал, что именно в Баре я отдыхала лучше, чем если бы отправилась на пляж или заснеженный горный курорт.

То время было для меня настолько интимным и душевным, что никакие последующие успехи и достижения не смогли бы значить больше, чем небольшой Бар, в закоулке курортного города.

3

Изумрудное платье легко струилось по моему телу, бретелька изящно соскальзывала с плеча и под конец вечера я перестала ее поправлять. Веселящие напитки, громкая музыка и аромат праздника заставляли меня улыбаться совершенно без причины и всем и каждому, с кем я встречалась взглядом. Вечеринка была посвящена началу репетиций полным составом на сцене театра, когда подготовка была завершена, и, весь каст собирался вместе, уже в костюмах и прогоняли постановку в полном обмундировании. Конечно, это было совсем другое ощущение, когда ты видишь не просто отдельные элементы, песни, танцы, а когда все пазлы начинают складываться в единую картину и вокруг творится магия театра и музыки. Работы предстояло много, и нам дали неделю на передышку, перед почти непрерывным графиком подготовки. А этот вечер должен был расслабить нас всех, сплотить и настроить на дружную работу. Марко, был не только опытным и гениальным режиссером, но и потрясающим психологом, который видел у кого в труппе есть недостаточный контакт и взаимопонимание, и старался работать с нами не только на сцене, но и в жизни.

— Любопытная картина мне открылась, когда я видел, как вы с Крисом работали, — начал он, когда мы уселись за столик, с коктейлями. — Вместе вы работаете так живо и трогательно, что я каждый раз удивляюсь, как идеально друг другу подходите. — Он следил за моей реакцией, а я продолжала улыбаться по инерции, стараясь не вникать в его слова. Как же мне не хотелось сейчас разбора полетов и душевных разговоров. — Но вне сцены, вы словно друг друга не замечаете.

— Мы хорошие актеры, наверно? – Я попыталась отвести этот вечер от скользкой темы.

— Безусловно, — Марко прищурился, — и это ценно. Но…

— Но… — ответила я тем же вопросительным взглядом.

— Вы с ним не сошлись характерами или что?

— Да, наверно так. Что-то не тянет нас друг к другу, — отведя взгляд в сторону танцующих, я потянула коктейль через соломинку.

— Впервые вижу, чтобы артисты так чувствовали друг друга без достаточного контакта вне сцены, серьезно. — Он говорил уже не мне, а скорее себе самому. Но я была признательна, что он не вникал в наши отношения вне сцены и не пытался их наладить. Пока наша работа его устраивала, он этого делать не станет, думалось мне.

Закончив этот разговор, я вылетела на улицу, встречая Лауру, которая должна была присоединиться к проекту в небольшой массовочной роли. Мне думалось, что ей просто хотелось этого небольшого приключения, хотя она могла бы и побольше роль получить, если бы захотела. Но натура она была непредсказуемая, и делала только то, что хотела. Никаких амбиций и целей — она просто жила для того, чтобы хорошо проводить время, даже если это было время в толпе на задворках сцены. А еще, мне казалось, она по мне соскучилась, поэтому и нырнула на кастинг, где без проблем получила свою роль. Но признаваться в этом она не собиралась, она же “кошка, которая гуляет сама по себе” и привязанность свою никогда не покажет. Но и не нужно было ее показывать, все было очевидно, когда она звонила мне, требовала встреч, жила у меня неделю. Мне было понятно все и без слов, и она знала, что я давно ее раскусила, хотя никогда эта тема не затрагивалась.

Я была рада ей всегда, она как искра, прилетала в мою жизнь, которая тут же вспыхивала новыми красками.

— Я устала быть моделью, и думаю, не вернуться ли к работе бармена, — вещала возбужденная Лаура, сидя у барной стойки, на этот раз со стороны посетителя.

— Давай, конечно, — я рассмеялась, — а то я уже устала крутить головой, когда с тобой разговариваю, проще, когда ты по ту сторону бара, напротив меня. А карьера модели в модном доме, да кому она нужна? Правда ведь? Скукотища. — И рассмеялась самой себе еще громче. Лаура ответила улыбкой, и заказала еще напитки для нас с ней.

— Расскажи, кто тут что? Ты же давно уже в этом варишься. Есть кто интересный симпатичный, неженатый? — она подмигнула мне, словно это был какой-то очень тонкий намек.

Я снова рассмеялась, и, стала перечислять известных мне мужчин, кто попадал в поле зрения. Лаура отметала каждого кандидата по каким-то нелепым причинам: “у этого усы”, “у этого нет усов”, “у этого подбородок острый” и все в таком духе. Я насмеялась вдоволь, и это был один из немногих вечеров, когда я была искренне весела и свободна. Ни одной тучной мысли, никаких сомнений, просто приподнятое настроение, и в основном из-за встречи с Лаурой.

Лишь когда мы встали, чтобы потанцевать, она вдруг остановила меня, взяв за локоть, спросила серьезным тоном.

— А это кто? — Она кивала на Криса, который стоял в дальнем углу один, и внимательно всматривался в свой телефон. На его лице не было ни тени хорошего настроения, словно что-то случилось. Брови нахмурены и острый внимательный взгляд. — Лицо знакомое у него.

— Это Тони, ну в смысле, он играет Тони, а так это Крис, — на этом я надеялась закончить разговор о нем, но подруга так и продолжала смотреть в его сторону, не собираясь продолжать путь до танцпола.

— Он… — на этот раз она посмотрела на меня. — Он так странно на тебя смотрел, пока мы сидели у бара. Что-то у вас с ним… хммм. короче ты поняла.

— Как смотрел? — подперев бока руками, я заняла оборонительную позу, что ты вечно придумываешь, пойдем.

Я развернулась, и начала уходить от подруги и от этого разговора, но кучерявая меня не отпускала, шла рядом и нашептывала.

— Он как-то злобно смотрел, вернее нет, расстроено наверно. Не знаю. Но раз он не подошел ни разу к тебе, хотя вы с ним очень плотно работаете… ну это о чем-то говорит.

Мне надоели эти ее намеки, она же не отстанет, пока не докопается. Плюс, проницательности и внимательности ей было не занимать, поэтому если она что-то заметила, значит ей стоит поверить. Я вымученно вздохнула, понимая, что ситуация с Крисом требовала обсуждения, и мне давно надо с кем-то поделиться. Ведь все это время я держала в себе, вернее подавляла, странные, не понятные мне чувства, которые мешали жить и работать, как бы я не отрицала этого.

— Пойдем, — я взяла ее за руку и вывела из общего зала, — помнишь Криса, который… ну курортный роман, пока мы работали у Мартина? Пару недель он был принцем на белом коне, а потом… — я замолчала, не желая признаваться самой себе, как эта история закончилась. Я вообще старалась забывать все неприятные события в жизни, и за годы, они почти стирались из памяти, пока что-то не всколыхнет их… как сейчас. не курортны

— Ну, — Лаура непонимающе смотрела на меня. И что? — ее большие глаза стали еще шире. — Причем тут это?

— Не понимаешь? — я наклонилась близко к ней, чтобы этот разговор остался только между нами, и зашептала еще тише, — Крис? Этот Крис и тот Крис? Ну?

— О-о-о, о боже! Это он? — она почти запищала, а я схватила ее за локоть, призывая вести себя тише. — Ой, прости.

— Да, он… понимаешь, почему мы не особенно дружим?

Лаура лишь кивнула и захихикала

— Что смешного? — я нахмурилась.

— А то, что ты в тот раз сильно опростоволосилась, подруга. И теперь жизнь тебе преподнесла этот урок… пов-тор-но, — по слогам выговорила она, — и снова улыбнулась.

Я лишь махнула рукой в ответ и направилась обратно в зал.

— Маши сколько хочешь, только в прошлый раз ты уже так отмахнулась, и вот результат. — Шепнула мне девушка, и, обогнав меня, начала пританцовывать под музыку. А я не совсем поняла, о каком уроке она говорила, и решила подумать об этом позже, и присоединилась к подруге.

Но сколько бы я не пыталась отвлечься от затронутой темы, больше у меня это не получилось. Я все чаще замечала тяжелый взгляд Криса, который мне не казался печальным или злым. Просто это был не обычный взгляд… я никак не могла его охарактеризовать, просто было что-то странное в нем, сложное. Брюнет, вроде как, и не отбивался от коллектива, но и особенно активным в этот вечер не был, просто оставался где-то на границе веселья, на виду, но в гущу событий не вмешивался. И сколько бы я не обращала на это внимание, мне все сильнее казалось, что я причина его настроения. Наверно я слишком много на себя брала. Последнее время между нами не было напряжения, и работа шла как по маслу. Крис ничем не выдавал своего отношения ко мне, разве что, равнодушие. А уж сколько времени утекло с того вечера, когда я выставила его за дверь своей квартиры… это просто не могло сейчас иметь значения. Но Крис был хмурым, и от этого факта никуда было не деться. Тем более что я знала его слишком хорошо, или чувствовала… физически мы были очень… очень близки. Могла ли сохраниться эта связь теперь?

Выпив еще пару коктейлей для смелости, я все же решила поступить как сознательная партнерша по работе, и поговорить с ним. Ну, или я так прикрывала желание к нему приблизиться. В алкогольном опьянении было уже не разобрать мои мотивы.

Когда я к нему подошла, он, словно и не заметил меня, продолжал рыться в телефоне, попивая свой напиток.

— Крис, — я решила начать сразу с главного, без прелюдий.

— М? — Он поднял брови, но не поднял головы. Меня это задело, но вида я не подала.

— Все нормально? — Он в ответ просто поднял на меня глаза, в них не было интереса ни ко мне, ни к моему вопросу. И промолчал.

— Крис?! — Я уже раздражалась.

— Что? — Наконец он сосредоточился уже на мне, заблокировал экран телефона, но в сторону его не отложил, продолжал крутить в руке. Взгляд был открытый и совершенно ничего не выражающий.

— Я спросила, все ли хорошо, а ты не ответил. — Я пыталась говорить медленно, чтобы не выдавать подступивший хмель к разуму и языку.

— Вики, тебе же это совсем не интересно, к чему вопрос? — он улыбнулся как-то мило и очень спокойно. Странно было видеть его таким, словно он был расслаблен и спокоен, но он нервно теребил телефон, а нахмуренные брови говорили совсем об обратном.

Я закатила глаза в ответ, и пробурчала “Стала бы я тебя спрашивать, если бы мне было не интересно”. Он лишь снова улыбнулся в ответ и сказал:

— Ну может тебя подослали спросить об этом. — Логичный был вывод, чего уж. Но это было неправдой.

— Не подсылали меня, — я нахмурилась и отвернулась. — Мне кажется, все так увлечены, что никто и не заметил твой хандры.

На этой фразе Крис внимательно посмотрел на меня, даже как будто сдвинулся в мою сторону.

— А ты, значит, заметила? — в его голубых глазах блеснула искорка интереса.

— Видимо я знаю тебя чуть лучше.

“Что я несу” — я мысленно дала себе пинка. “К чему это вообще?”

Крис ничего не сказал, и продолжил вглядываться в мое лицо, с каким-то непониманием и интересом. В то же время, казалось, он мысленно находился далеко отсюда.

— Я расстался с девушкой, — вдруг выдал он, после долгой паузы, которая, мне казалось, уже не закончится, и разговор завершился.

Я чуть не поперхнулась от такого откровения… я даже не знала, что он с кем-то встречался.

— Печально, — выдавила из себя я, не имея сил скрыть удивление.

— Ни сколько… — он отпил напиток. — Тяжело, но не печально.

Он не смотрел на меня, его взгляд потемнел и гулял по окружающей обстановке.

— Если хочешь поговорить об этом… — начала я, но Крис меня прервал.

— Не надо, Вики, что за дежурная фраза, — он сморщил нос, словно почувствовал неприятный запах. — Это совсем на тебя не похоже… сочувствие, и бла-бла-бла.

“Ох, я значит бесчувственная что ли?” — пронеслось в голове. Но потом я поняла, что он говорил о наших отношениях, а не обо мне лично.

— Это была моя инициатива, мое решение, — он легонько стукнул ладонью по столу, — как и всегда, так что… — вдруг он задумался. — Хотя нет, не всегда, — на лице появилась ехидная ухмылка.  — Была одна единственная девушка, которая выгнала меня…

— Да, да, я поняла… — я снова закатила глаза. — Я та самая стерва, что тебя бросила, не продолжай. Проходили это уже.

Я потянула свой коктейль через соломинку, вдруг вспомнив, что все еще держу его в руке. И тут на меня нашло какое-то пьяное озарение, и я засмеялась. Крис поднял одну бровь, пытаясь понять, что меня рассмешило. До меня дошло, что он мог подумать, что я смеюсь над его разрывом.

— Нет, нет… — я с трудом подавила смех. — Просто подумала, что мы с тобой можем общаться только под действием алкоголя, обрати внимание, — и я кивнула на его стакан, подняв свой.

Он ухмыльнулся, и прикоснулся своим бокалом к моему, бросив “За тебя”.

— А чего расстались-то? — меня вдруг понесло на разговоры, надо было заканчивать пить и вообще уходить отсюда.

Крис сначала не ответил, а оценивающе на меня взглянул, словно принимал решение, стоит ли мне говорить.

— Говори уже, а то завтра снова станем воротить нос друг от друга, а пока рассказывай — ох и игривое настроение на меня вдруг нашло. И почему-то мне стало так комфортно рядом с ним, не иначе как алкоголь был необходимым ингредиентом для нашего общения.

— Другая, — только и ответил брюнет, отвернувшись, и через минуту добавил, — есть другая. Решил не пудрить Меган мозги и поступить честно.

— Молодец, поступаешь достойно, — я не смотрела на него, продолжая уменьшать количество жидкости в своем стакане. — Но что-то радости тебе это явно не принесло.

— И не принесет, скорее всего, — пробубнил он, наконец, совсем отложив свой телефон в сторону. — Пойдем потанцуем?

Как я в тот момент удивилась словами не передать. Вот так вот просто, без объявления войны, пригласил танцевать. Крис заметил мое удивление, и то, что я буквально отшатнулась от него.

— Брось, сама сказала, что завтра будем игнорировать друг друга, но пока еще сегодня, — и улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой, от которой и тогда, и сейчас я таяла как шоколад на солнце.

4

Он снова вошел в мою жизнь неожиданно, и я снова не была к этому готова. Я не смогла объяснить ему, почему ушла, Он не смог понять. Так и было суждено видимо… Пришлось лгать, чтобы Он ушел, оставив меня наедине с разочарованием в себе и любви. Куда деться от самой себя? Оставалось только закрыться, игнорировать, отворачиваться, при каждом напоминании о собственной беспомощности. Он вышел за дверь, и закрыл ее за собой. Только это не было концом. Финальной точки так и не было поставлено, ни мной, ни им. Он снова вернется, будет больно, страшно, стыдно, горько. Сейчас оставалось лишь вздохнуть полной грудью и притвориться, что это ничего не значило, его появление и уход просто сон, мираж, который раствориться в рабочей суете. И я нырнула в нее, в надежде, что это спасет…

Его взгляд, полный обиды и непонимания, еще долго преследовал меня. Но я знала, что время сотрет его, до следующей встречи. А пока надо было жить и делать вид, что все у меня отлично, и не гложет вина, боль и тоска. Что нет никакой причины закрываться от всех чувств, а надо до изнеможения костьми ложиться на работе, чтобы вечером организм выключался, стоило лишь коснуться подушки головой.

Когда же Ему надоест, и он смирится? Наступит ли этот момент?

Работа, конечно, спасала, но подавленные чувства так и норовили вылиться наружу, в любое доступное им русло. Несмотря на теплый разговор с Крисом на вечеринке, мы действительно вернулись к холодному взаимодействию, как, собственно и договаривались. Хотя казалось, что холодком веяло в основном от меня, скорее от того, что мне было неловко после собственного легкомыслия.

В тот вечер все ограничилось танцем, хотя потом я долго не могла уснуть из-за нахлынувших чувств. Мои инстинкты от его близости было сложно подавить, слишком остро организм помнил его прикосновения и ласки. От этого становилось тошно, и я пыталась минимизировать контакты с ним, хотя это было сложно, ведь мы много времени проводили в танцевальном зале.

Вспыхнуло все очень неожиданно даже для меня. Я очнулась, когда во всю глотку кричала на него в раздевалке, понимая, что это не Крис, это Он вызвал во мне столько чувств. Но было поздно уже что-то с этим делать. Эмоции перехлестнули, огонь в глазах вспыхнул, слова вылетали с такой скоростью, что слышала я их уже после того, как произносила вслух. И в тот момент я ненавидела себя, ненавидела Его, ненавидела весь мир. Но весь этот заряд влетал в Криса…

Начиналось все с легкого раздражения, больше от себя самой. Я фыркала, капризничала и нервничала всю репетицию. Крис мужественно делал вид, что не замечал, хотя очевидно же, что он просто пытался не лезть на рожон.

Но и он не выдержал, в какой-то момент он просто припер меня к стенке своей прямотой. Снова та же тема, тот же оголенный нерв, его обида и мой страх сошлись в схватке, которую никто не хотел, но которая, пожалуй, должна была случиться.

— Черт тебя возьми, — возмущался Крис, еще немного, и его голос перешел бы на крик. — Ты выставила меня за дверь, ничего не объяснив, словно щенка… А теперь еще и злишься? Серьезно?

— А мне надо было ждать, когда ты сам меня бросишь? Нет уж… — понимая, что вот-вот вцеплюсь ему в лицо ногтями, я пыталась сложить вещи в рюкзак, и покинуть раздевалку.

— Ой, да брось. Будто тебя это волновало, — он наигранно закатил глаза. — Ты с самого начала вела себя так, словно я твой домашний питомец. Захотела — приласкала, не захотела — “пошел вон”. Не строй теперь из себя жертву.

— Жертву? — я взорвалась. — Для тебя я была девочкой по вызову, с которой можно было провести время, бесплатно и когда тебе захочется. — Сквозь пелену гнева, я заметила, как глаза Криса округлились на секунду, а потом сузились в гневе. — Ты приходил, когда хотел и брал то, что хотел. Нет, я не была против, мне нравилось. Но выбросить себя из жизни после всего я бы не позволила.

Вдруг ударила тишина, он молчал, но это молчание отдавалось в голове гулом. Его лицо искривилось в гримасе боли и обиды, пальцы сжались в кулаки, ноздри вздымались в унисон тяжелому и частому дыханию. Казалось, он сейчас просто свернет мне шею, и я отступила на шаг. Но это не спасло… он приближался. За секунду у меня в голове пронеслось все…

— Ты знаешь, зачем я пришел в тот вечер? — Крис прошипел мне в лицо, схватив за плечи, — Знаешь? — прокричал он. Я лишь смогла покачать головой в ответ.

Наверно я не настолько боялась его самого, сколько той правды, которую он собирался выдать. Его лицо не было гневным, злым или яростным. Оно было полно обиды и отчаяния.

— Я пришел в тот вечер, чтобы… — он схватил ртом воздух. — Чтобы позвать тебя собой… уехать со мной. Купить билеты и начать новую жизнь, вместе… — глаза, голубые распахнутые глаза впились в меня, я не могла пошевелиться. Я чувствовала, как обмякаю в его сильных руках, ноги подкосились, глаза наполнились слезами.

— Я был готов на все ради тебя… Даже принять то, что я для тебя никто… — он замолчал, но и так было понятно, что он хотел сказать… самое болезненное для себя.

Он отпустил меня, неожиданно, словно сам отшатнулся от своих слов. Он повернулся ко мне спиной, и я была уверена, что он выйдет за дверь, но он замер. Слова послышались издалека:

— Я наступил себе на горло, когда решился на это. — Его голос стал хриплым, и мне показалось, что он немного дрожал. — Я не знал, что ты чувствуешь ко мне, и чувствуешь ли хоть что-то…

Он снова глотнул порцию воздуха, закинул голову назад.

— Я даже вернулся за тобой, однажды… но тебя там уже не было… ты уехала.

Больше всего на свете я боялась увидеть в тот момент его взгляд. Но он обернулся, и это стало последней точкой… Потом он вышел, оставив меня наедине со своим отчаянием.

Я снова, как и в тот вечер, сползла на пол, захлебываясь слезами, болью и жалостью к себе и к нему. Это откровение перевернуло во мне все, даже больше чем Его появление. Он, тот самый Он, чье сердце я разбила вместе со своим, будто перестал существовать в этой реальности. Только Крис, его обида и моя глупость существовали для меня и застилали весь мой мир.

С каждым новым днем мне все тяжелее давались движения, работа, даже дыхание. Единственное что спасало, это люди вокруг, от которых я инстинктивно скрывала свою разорванную душу… Улыбалась, пела, танцевала, шутила и захлебывалась болью глубоко внутри. Неделя прошла как во сне, пьяном, душном, противном сне, от которого никак не можешь проснуться. Возвращаясь домой, мне хотелось выть от безысходности… “Что, если бы я тогда дала Крису высказаться первым? Что если бы не струсила? Что если бы дала себе шанс? Ему шанс?”

Еще противнее становилось от того, что Крис оставался джентльменом и профессионалом. Ни взглядом, ни жестом не выдавал своей ненависти ко мне, ни одного грубого слова или намека, только холодная вежливость и отдача своей роли. А у меня в голове не укладывалось, как он мог держать меня за руку, смотреть мне в глаза, и его не выворачивало наизнанку от отвращения. Потому что меня тошнило от себя самой.

Когда скрывать свое состояние уже стало невыносимо, я рассказала все Лауре, ожидая, что она отлупит меня первым, что попадется под руку. Она же предупреждала меня, еще тогда. Но на удивление она лишь покачала головой и улыбнулась.

— Плохо конечно, что все так сложилось, — она потянула вино из фужера, которое сама себе и налила у меня дома. Я пить отказалась. — Но зато, есть шанс все исправить.

Мой вопросительный взгляд, заставил ее продолжить.

— Да брось, ты, правда, не понимаешь? — Я покачала головой. — Ты думаешь, он все это тебе сказал почему?

— Потому что хотел показать, насколько подло я поступила. Потому что ему больно, он обижен…

— Стоп, — она показала мне открытую ладонь, призывая замолчать. — Ты опять начинаешь бред нести. — Я лишь пожала плечами.

— Три года, три года он копил в себе обиду на тебя, и так не смог с ней справиться. Три года, Вики!!! Понимаешь?

— Нет, — честно ответила я. — Его очень сильно зацепило, я это понимаю….

— Ох, и дурочка ты. — Лаура закатила глаза. — Поговори с ним.

— Еще чего.

— Поговори, разберитесь наконец со своими чувствами, иначе так и будете таскать за собой эти обиды.

— Что мне ему сказать? — Я закинула голову назад на диван. — Что я трусиха последняя, испугалась и оттолкнула его? Что мне было проще поверить в его равнодушие, чем признаться самой себе в чувствах к нему? Так я буду еще большей дурехой.

— Да, именно это ему и скажи. А еще, было бы неплохо извинится.

Я ничего ей не ответила. Но мысль закралась. Мне было больно смотреть на Криса каждый день, больно видеть в уголках его голубых глаз обиду, длинной в три года. Было больно, что я снова заставила страдать того, к кому питала чувства. Но переступить через собственную гордость-глупость было еще сложнее.

Но проходили дни, а кроме глаз Криса я ничего не видела перед собой. Даже когда закрывала глаза, мне виделся он, та же глубокая бездна ужаса на его лице, после ссоры в раздевалке, что и в моей квартире три года назад. Лаура была права, он не пережил тот разрыв, он продолжал его переживать снова и снова, как и я сама.

5

Премьера через неделю, а я бродила возле театра под моросящим дождем, даже не обращая на него внимание. Моя репетиция закончилась пару часов назад, но я знала, что Крис еще оставался там, и просто не смогла уехать домой. Меня настолько заполнили чувства вины и стыда, что если я не разберусь с этим сейчас, то просто взорвусь.

И я, как помешанная на кумире фанатка, околачивалась возле черного входа в театр, в надежде, что он выйдет, и выйдет один, а я смогу хоть что-то ему сказать. Но время шло, а он не появлялся. Мимо меня проходили танцоры, осветители, даже Марко уже давно ушел, к счастью, не заметив меня под навесом театрального гаража. Я уже было потеряла надежду, решив, что Крис мог выйти через главный ход, или я его пропустила. Но тут из-за двери показалась знакомая фигура, в темных джинсах и легком свитере. Он не смотрел по сторонам, не открыл зонт, который был у него в руках, он просто шел вперед, словно убегая от чего-то.

— Крис, — я окликнула его, надеясь, что он не захочет говорит, или не услышит меня за шумом дождя, или что это вообще не он, и мне показалось. Но он остановился, обернулся, но ни сделал и шагу навстречу ко мне.

— Крис, надо поговорить.

Он лишь покачал головой в ответ.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — в моих глазах была мольба, а в его холод.

— Говори. — Его голос пробрал меня до костей, настолько он был равнодушным.

— Прости меня, — слова дрожали, то ли от холода, толи от чувств. — Я знаю, что очень обидела тебя, сильно задела за живое. Прости.

— Не стоит, — он растянул губы в улыбке. — Правда, уже это не имеет значения, столько времени прошло.

И тут я вспомнила слова Лауры о том, что, если он спустя годы продолжает злиться, значит, эти его слова ничего не стоят, он лукавит, что уже ничего не важно. И не удивительно, он сам наверняка стыдился, что позволил себе такую слабость, как разозлиться на меня.

— Не надо, Крис, пожалуйста, — взмолилась я. — Мы же оба понимаем, что эта рана не зажила.

Он опустил голову, тяжело вздыхая. По его темным волосам стекали капли воды, проходя по лицу, шее, спускаясь по телу вниз. Он не замечал этого, как и я. Наверно мы оба уже промокли до нитки, но разве это имело значение?

— Крис, — я шагнула к нему, но остановилась. — Я… я хочу, чтобы ты знал, что тогда я просто испугалась своих чувств, испугалась, что у тебя не было чувств ко мне. Наверно ты это и так знаешь…

— Нет, не знаю, — он наконец поднял на меня глаза.

— Мне было проще убедить себя, что для тебя этот роман ничего не значил, чем признаться себе, что он много значил для меня. — Он молча смотрел на меня, и я не понимала, что выражало его лицо за пеленой дождя. — Я испугалась этого снова, когда мы встретились здесь, — я махнула рукой в сторону театра. — Надо было бы поговорить, а не строить из себя обиженную, но…

— Но ты испугалась, — закончил он за меня, — я понял.

Я замолчала, ожидая, что он начнет говорить. Но проходили минуты, а он продолжал молчать.

— Скажи что-нибудь, — мне стало так тошно от его молчания, что я готова была разрыдаться.

— Я не знаю, что сказать, — он снова отвернулся.

— Тогда, — я из последних сил сдерживала слезы, — тогда спасибо, что выслушал, — и как смогла быстро удалилась, надеясь лишь, что мне хватит сил сдержать подступающие к горлу рыдания.

Я не помнила, как добралась до дома, как открыла дверь и ввалилась в квартиру. Сознание стало возвращаться, когда я уже как откупорила бутылку вина, и заливала в себя красную жидкость, в надежде, что она хоть немного облегчит боль. Даже слез не было, я просто скрутилась в комок на полу гостиной, в обнимку с бутылкой, понимая, что это ночью уснуть не получится. Мысли ходили ходуном, но никакой логики в них не было. Меня словно закрутил водоворот воспоминаний, которые путались, перемешивались, складывались в неправильную мозаику. Я дала волю этому хаосу, потому что уже не видела смысл его останавливать. Я заслужила все это, такое мыслекружение, растерянность, это вино и холод пола под телом, даже этот промозглый дождь пришелся мне впору, и его друг ветер.

Из этого полуобморочного состояния меня вывел стук в дверь. Именно стук, а не звонок. Значит, этот кто-то уже прошел консьержа внизу, и поднялся на этаж. Конечно, это могла быть только Лаура, кого еще могла пропустить воинственная женщина-консьерж. Я с трудом поднялась с пола и прошаркала к двери, даже не выпуская бутылку из рук. В голове вдруг загудело, вино таки дошло до точки назначения. Я дернула дверь на себя, и замерла. На пороге стояла не Лаура… в дверном проеме стоял Крис, все в том же сером свитере и темных джинсах. Он весь был покрыт дождем, с волос стекали ручейки.

— Уходи, — взмолилась я. Мой голос был слабый, тихий, но искренний. Его я не хотела видеть, потому, что его прощением уже ничего не исправить. А мне от этого станет только хуже. Я все испортила еще тогда.

Он не ответил, и я попыталась закрыть дверь, но он не позволил, все-таки войдя в квартиру. В следующую секунду он забрал из моих слабых рук бутылку, поставил на тумбочку и обернулся ко мне, так и не сказав ни слова. Несколько мгновений он смотрел мне в глаза, с каким-то странным огоньком. В них не было обиды, ненависти и даже отвращения, он просто смотрел, и этот момент растянулся в бесконечность. А через секунду, я почувствовала, как он притянул меня к себе и впился в губы поцелуем. Я очнулась, когда уже сама прижимала его к себе, теребя мокрые волосы на затылке, и поглаживая аккуратную щетину. Разум окончательно растворился в его объятиях, сердце словно остановилось, опасаясь спугнуть этот момент.

Его руки не скользнули мне под одежду, как это бы произошло в нашем прошлом, губы не втягивали мою кожу на шее, легко покусывая, он не прикасался к моей груди. Это был лишь поцелуй, страстный, желанный, но был только он. И когда я это поняла, мне вдруг стало понятно, что ночь не завершится полным разоблачением прошлых ошибок, конец этой истории не наступит, облегчение не придет. Я примкнула к нему чуть сильнее и отпустила, потирая свои горячие и влажные губы, стараясь стереть с них эту сладость. Он все еще держал меня, но позволил отстраниться от его лица, дал передышку.

— Я просто больше не мог сдерживать это, — вдруг прохрипел он, — я так хотел тебя поцеловать, — прошептал он, прижимаясь губами к моей щеке и обнимая крепче.

Я ответила ему молчанием, положив голову на плечо и впившись руками в свитер. Мне не хотелось его отпускать, но… Того, что свело нас когда-то, больше не было. Мы не хотели наброситься друг на друга, срывая одежду, не могли, молча наслаждаться объятиями после бурной ночи. Пропала та магия, которой не нужны были слова, где было достаточно только нас самих.

Этот порыв был совсем другим. На этот раз это не было страстью, как тогда ночью, перед рассветом у двери моего дома. Этот поцелуй был вызван не желанием, а чувствами, настоящими и сильными. Мы оба понимали, что настал тот момент, когда нужно было принять этот выбор, или сделать другой.

Он словно понял, о чем я думала, и произнес, отпуская меня:

— Я понимаю, что это уже не то, что было раньше, — он внимательно смотрел на меня, и я ответила ему, покачав головой, подтверждая его слова. — Но я по-прежнему готов забрать тебя с собой, — он улыбнулся своей метафоре.

Я молчала, прекрасно понимая, что он предлагает, и на что я могла бы согласиться. Я, стараясь не подавать вида, но он сам прочитал ответ в моих глазах, которые стали наполняться слезами.

— Я понял, — его лицо стали напряженным, но не потеряло тень улыбки.

— Просто… я…

— Не надо, не объясняй, — он выдохнул и провел ладонью по моей щеке, от чего я прикрыла глаза, и набухшая слезинка скатилась вниз. — Надо наконец признать, что все закончилось.

А мне захотелось прокричать, что нет, ничего не закончилось, что я только осознала свои чувства. Но не сделала этого по многим причинам, в основном, чтобы дать ему возможность отпустить обиду, которая три года не давала покоя. Да и как отличить горечь от прошлых ошибок, от истинного желания? Ответа не было, как и уверенности в собственных мыслях. В голове гудели его слова, на губах горел поцелуй, на спине остались следы его рук, а в горле застряли слова…

Он снова вышел за дверь моей квартиры, прикрыв ее за собой. Но на этот раз он ушел с улыбкой, с послевкусием моих губ, с каким-то облегчением.

Часть III

1

Город был весь засыпан снегом, как в рождественской сказке. Несмотря на то, что я больше любила жить в теплом климате, по снегу все же соскучилась, и конечно вышла прогуляться. Со снегом было уютно, даже тепло, несмотря на морозы. Каждая веточка, лавочка, перила, любой элемент декора на домах был аккуратно и изящно оформлен снежным покровом. На душе становилось тепло, и я словно во сне, шла по улицам, слушая хруст снега под моими ногами. Казалось, весь мир укутан в теплое белое одеяло.

Я совершенно не ориентировалась в Ванкувере, и не была уверена, что самостоятельно найду дорогу в отель, где я остановилась. Единственной мрачной мыслью была неорганизованность телевизионщиков, которые спутали график, и съемки шоу начинались не сегодня, а завтра. Я потеряла целый день из-за них. Вернее, злилась я больше не собственное неумение проводить время наедине с собой. Но вдохнув морозный воздух и эти мысли отступили на второй план.

Меня вдруг наполнила какая-то приятная ностальгия, хотя я не могла вспомнить, что именно. Две молодые девушки пробежали мимо меня с коньками в руках, и скрылись за поворотом. От них повеяло праздником, и я снова расплылась в улыбке к самой себе и этому городу.

Улочка была небольшой, но вся сияла огнями и рождественские украшения еще кое-где виднелись. Я достала телефон и сделала несколько снимков, сразу закинув их в инстагмамм, с просьбой к людям, посоветовать лучшую кофейню рядом, непременно со вкусной выпечкой. И порядком подзабыв об этом уже через пару минут, двинулась дальше, по тесному переулку к широкой площади.

Телефон завибрировал в кармане как раз в тот момент, когда я собиралась перейти дорогу, и я остановилась. Номер был незнакомый. Сомнения меня одолели лишь на секунду, ведь так не хотелось портить чудесный зимний вечер работой. Но от нее мне никуда было деться, и я ответила. И вместо ожидаемого “Здравствуйте, Виктория …” я услышала совершенно странные слова:

— Оставайся там. Я сейчас приду и накормлю тебя самыми вкусными булочками в твоей жизни. — Произнес веселый мужской голос.

— Что? — я совершенно растерялась.

— Ты меня не узнала, — вздох, — Вики.

До меня начинало доходить, кто был хозяином этого голоса, и сердце екнуло. Я не видела его года полтора, с тех пор как закончились гастроли Вестсайдской истории и по стране покатил второй состав постановки, а мы, отыграв кучу выступлений, посетив кучу шоу и интервью, наконец, могли заняться и другими проектами. Но на самом деле, наша история закончилась гораздо раньше, когда перед премьерой мы наконец выяснили все, что должны были и разошлись по своим углам.

— Крис? Ты?

— О, все-таки помнишь меня? Отлично. Я буду через 10 минут, — И он положил трубку.

Что это было, где мне надо было находиться через 10 минут, как он вообще узнал где я? Конечно, все было просто, инстаграмм, в который я пару минут назад запостила фотографию, да еще и отметила геолокацию. Дальше что? Он сейчас придет сюда. И я стала судорожно вспоминать, где именно я делала фотографию и откуда вообще пришла, когда оказалась на этом перекрестке.

Наверно я продолжала крутить головой в поиске того самого ракурса, который чуть раньше умудрилась поймать, как за моей спиной раздался знакомый голос.

— Привет, меня ищешь?

Я окинула его наигранно равнодушным взглядом, и отвернулась, не поздоровавшись.

— Как ты так быстро тут оказалась?

Крис смотрел на меня с нескрываемой довольной ухмылкой, как кот, который только что выпил литр сметаны. С ответом он явно задержался, и мне пришлось повторить.

— А, — опомнился он, — я тут живу недалеко, квартиру снимаю. Этот дом я сразу узнал, и решил помочь тебе с булочками, — и последнее слово он произнес как-то совсем не буднично, а даже пошло.

Мне не хотелось выдавать радость от встречи с ним, но вряд ли у меня вышло сдержать улыбку слишком хорошо.

Он взял меня за руку, как когда-то давно в прошлой жизни и повел куда-то. Как и раньше он сделал это уверенно, надменно и даже немного грубо, но я подчинилась без тени сомнений.

— Ты любишь кататься на коньках?

Я проигнорировала его вопрос, потянула из бокала ароматный кофе и загляделась на деревянный декор над окном кофейни, где мы сидели. Булочки были нереально вкусными, как и обещал Крис, кофе с халвой еще вкуснее. И думать о совершенно непонятных мне вещах не хотелось.

— Эй? Ответишь мне? — С Крисом такой фокус не прошел, и, его голубые глаза требовали ответа, как и рука, которая неизвестно как давно лежала на моей.

— Нет, я не люблю коньки, и кататься не умею, — пробурчала я, запихивая в рот последний кусок выпечки. Меньше всего на свете мне хотелось в этот день скользить по льду и биться об него пятой точкой.

Краем глаза я заметила, что брюнет напротив меня расплылся в довольной ухмылке, он явно что-то замышлял.

— Даже не думай, — я пригрозила ему пальцем.

— Пойдем, — обойдя стол, он уже протягивал мне руку, — я тебя научу.

Я демонстративно не двинулась с места, глотнув еще кофе.

— Да брось, тебе понравится.

Я снова его проигнорировала, от чего Крис закатил глаза, и, достав из бумажника деньги, бросил их на стол. После чего схватил мою руку, мой кофе, протянул его и мне и торжественно произнес “по дороге допьешь”, вывел меня и заведения.

Сопротивляться ему было бессмысленно, но я все же пыталась, пока он вел меня в сторону парка с большим катком. Любые мои отговорки не имели никакой силы, и я решила продемонстрировать свое несогласие с его директивным поведением. Я встала как вкопанная, руки на пояс, ноги на ширине плеч, суровый взгляд, на что Крис только улыбнулся еще шире, словно я была непослушным ребенком, а мой протест выглядел чрезвычайно забавно. Он поступил гениально — просто, закинул меня себе на плечо, легко и грациозно понес меня дальше. Я начала уже не просто протестовать, а буквально хныкать, на что получила легкий шлепок по попе и небольшую лекцию о том, что в моём возрасте стыдно не уметь кататься на коньках, и что мне обязательно понравится.

Коньки он тоже надевал на меня сам, потому что прикладывать хоть какие-то усилия для реализации его блажи я не собиралась. Я и так чувствовала себя унизительно, после того, как он не снял меня с плеча, даже когда заходил на каток, в зону проката, и все присутствующие могли лицезреть отличный ракурс моей попы. Крису Похоже это вообще не доставило никаких неудобств, неловкости или просто дискомфорта. Только веселый старичок за стойкой проката инвентаря кинул нам вслед “по-хорошему она совсем не хотела?”, на что Крис широко ухмыляясь сказал “ага”.

Как он узнал размер моей ноги, я даже спрашивать не стала, казалось, этот наглец знал все. Он зашнуровал мои коньки, бросая снизу-вверх на меня такие взгляды, что захотелось скинуть куртку и нырнуть в снег. Взгляды явно не относились к надеванию обуви, да и вообще чего-либо. Им было место в спальне, когда мужчина стягивает с женщины пикантные предметы гардероба. И он явно наслаждался этой игрой, пока я изо всех сил пыталась не поддаваться его чарам, понимая, что так он лишь мстит мне за непокорность.

— Не знаю, на что ты рассчитывал, когда вытаскивал меня на лед, — лепетала я под весом его тела, распластавшись где-то в углу катка. Вставать я уже не собиралась, рассчитывая, что Крис каким-то образом транспортирует меня до выхода.

— Падать на льду это нормально, — Крис пытался подавить свой смех после очередного падения.

— Ага, но не 139 раз, — продолжала бурчать я, стараясь намекнуть ему, что как бы пора с меня и слезть, уперев руки в его плечи. Но Крис словно не замечая, продолжая улыбаться.

— Не драматизируй, это всего-то 14 падение, — он, наконец, уперся руками и коленями в лед, собираясь подниматься, но застыл в этой позе надо мной.

— Считаешь, — выдохнула я.

— Ага, — он снова расплылся как чеширский кот, в довольной, хитрой и яркой улыбке.

Он смотрел мне в глаза, я смотрела в глаза ему, но в этой позе, он сверху, я снизу, мысли блуждали где-то в районе его губ. “Главное не потерять голову”, — сказала я себе, прекрасно понимая, что стоит ему хоть намекнуть на продолжение, я совершенно точно не устою перед ним, как никогда не могла. Но он поднялся, подал мне руку, и с огромным трудом я смогла принять вертикальное положение. Я держалась за него всем, чем только могла, перенеся на него весь свой вес, и болтаясь как плохо зафиксированный прицеп, когда он пытался доставить нас до выхода.

— Тебе же понравилось, — он повернул голову в мою сторону, и наши лица оказались очень близко друг другу, потому что я буквально висела у него на плече.

— Нет, — улыбнулась я, прекрасно понимая, что выражение моего лица говорит об обратном, — я говорила, что это плохая идея.

— В следующий раз получится.

В ответ я лишь закатила глаза, показывая, что в следующий раз я костьми лягу, но не поеду.

Хоть я и не любила занятия связанные с потерей опоры под ногами; коньки, лыжи, всевозможные прыжки с парашютом, с моста, канатную дорогу и так далее, но эта попытка добавила адреналина в мою кровь, и настроение вдруг взлетело до самых небес. Усугубил все глинтвейн, который, как утверждал Крис, был просто необходим после катка.

Мы шли по заснеженному парку, окутанному сумерками и отражением фонарей на искрящемся снегу, и разговаривали. Темы поднимались самые разные, но совершенно легкие и простые, отчего на душе становилось тепло и уютно. Между нами не было напряжения, дискомфорта, неловких пауз. Вечер тек плавно и размеренно, а я растворялась в этом удовольствии. Было странно, что ни разу не всплыли вопросы из нашего прошлого, ни одного намека на предыдущие события, будто и не было этих почти пяти лет, не было обиды и скованности в процессе работы над мюзиклом, не было поцелуя в моей квартире и разрыва. Словно мы только познакомились, хотя чувствовалось, что мы знаем друг друга, уже, по меньшей мере, лет сто, настолько легко и просто нам было в этот момент.

Крис рассказал про проект, в котором он работал последние месяцы в Канаде, я рассказывала, что привело меня в эту страну, как сложились жизни остальных наших коллег, и, кто чем занимается. И как-то между прочим Крис упомянул, что сейчас состоит в отношениях, на что я очень постаралась не среагировать, хотя инстинктивно ощетинилась.

— Все с той же девушкой встречаешься? — мне показалось, что это самый безобидный вопрос. Да и я понятия не имела, с кем он встречался раньше, кроме того, что когда-то они расстались.

— Да, с Меган, — ответил Крис, и мне показалось, что дальше он ничего рассказывать не будет. Хотя, это было бы логичным, если мы с ним были просто друзьями. “Да разве из нас могут получиться друзья?!” — одернула я сама себя мысленно.

— Ты разве не с ней расстался, тогда… ну помнишь?

— Да, с ней, но…

— Ладно, не продолжай, это не мое дело, — и улыбнулась ему, показывая, что меня это совершенно не волнует.

— А ты? Есть кто-то? — Крис не смотрел на меня, но было понятно, что дружеской между нами была только окружающая обстановка. Никаких дружеских чувств мы друг к другу не могли испытывать, хоть и оба старались этого не показывать.

— Нет, — коротко ответила я, и перевела тему.

Брюнет проводил меня до дверей отеля, потому что, я, конечно же, понятия не имела, где тот находится. И на прощанье нежно поцеловал меня в щеку, легко дотронувшись ладонью до лица. Не могу сказать, что мне хотелось другого поцелуя, но совершенно точно, сделай он хоть полшага навстречу, я бы не задумываясь, преодолела оставшееся расстояние сама. Так на меня повлиял вечер, снег, романтика города, его красивые голубые глаза, хоть и было очевидно, что с рассветом все это пройдет и рациональный мозг вернет меня с небес на землю.

Мне не было жаль, что он ушел, и что не поцеловал так, как делал это раньше. Я улыбалась городу, глядя на него из окна номера, улыбалась себе и Крису, который сумел пробудить во мне давно забытое ощущение гармонии и счастья. Мне было хорошо…

2

— Нет, ну нет же. Ты не мог так со мной поступить!

С другого конца провода посыпались оправдания, причины, отмазки, которые я слушать совершенно не хотела.

— Стоп! Мне вот это вообще не интересно. Если мой менеджер не может договориться с продюсерами этого чертового шоу, я сама это сделаю, — и вылетела из гримерки на всех парах, совершенно уверенная, что разорву на части того мерзавца, который пригласил в последний момент Его.

Но на полпути здравый смысл стал кричать о том, что мне придется как-то обосновать нежелание работать с Ним в жюри, а качественной причины у меня не было. Наш роман был тайной, и я сама на этом настояла. Поэтому что я могла предъявить? Что они пригласили известного секс-символа в качестве судьи на музыкальное шоу? Бред конечно! Осознав это, я остановилась в коридоре, судорожно соображая, как мне справиться с этим нарастающим гневом. И повод выругаться не заставил себя ждать, мне на встречу шел Он, явно понимая, что я совсем не довольна его появлением.

— Я не знал, что ты тут тоже работаешь, — сразу начал мужчина, как только мы вошли в гримерку.

— Меня заверили, что ты отказался участвовать — с видом обиженного ребенка выпалила я.

— Да, но в последний момент у них кто-то отказался, и они смогли меня заманить… Еще раз повторяю, я не знал.

Мне нечего было ему сказать, кроме того, что я в бешенстве от того, что он рядом, и что придется целый месяц работать с ним бок о бок, а это несправедливо и подло. Но разве это его проблемы? Он не виноват, что спустя столько лет, я по-прежнему не могла реагировать на него адекватно, что продолжала злиться, даже когда он, наконец, признал, что больше ничего между нами быть не может.

— Чего ты бесишься, — усаживаясь на стул, произнес Он. — Я не буду даже с тобой разговаривать в перерывах между съемкой, если тебе от этого станет легче.

— Меня это устроит, — выплюнула я, и выбежала в коридор.

У Него давно уже были другие отношения, и Он действительно уже давно не предпринимал никаких попыток меня вернуть. Это я не смогла его отпустить, потому и злилась. Абсурд заключался в том, что я сама его и бросила много лет назад, и вела себя очень глупо. У него хватало ума и достоинства не реагировать на меня, а у меня, к сожалению, нет.

Так на нервах прошел первый съемочный день. Как бы я не старалась выкинуть из головы эти глупости, у меня никак не получалось. Чтобы не психовать по каждому поводу, я старалась молчать, и уходила в самый дальний угол при любой возможности. Наверно поэтому все решили, что я нелюдимая зазнайка, которая ни с кем не хочет общаться. Он периодически отвешивал еле слышные комментарии типа “успокойся” или “ты перегибаешь”, когда эмоциональный накал достигал своего пика. В эти моменты мне хотелось его придушить, потому что это не только не помогало, но еще и усугубляло мое состояние.

— Я надеюсь, завтра ты будешь поспокойнее, — заявил он, когда мы закончили, и по-дружески потрепал по плечу.

Я с огромным трудом растянула улыбку на лице, но ответить ничего не смогла, так как все силы уходили на подавление желания двинуть ему по лицу. Как сильно я злилась было передать сложно, а подавить этот гнев было еще сложнее. И поэтому я приняла единственно верное в этой ситуации решение и набрала номер на телефоне, найдя его в списке входящих. Когда на том конце ответили, я просто сказала:

— Мне очень нужно выпить.

— Понял, где ты хочешь встретиться?

— Там, где мало людей.

— Я скину тебе адрес, — и после паузы голос добавил, — жду.

Понятия не имея, что находилось по этому адресу, я просто показала его таксисту, и постаралась расслабиться. Облегчение не приходило, нервы, как и прежде, были напряжены, и все что мне оставалось, это перетерпеть, пережить этот день.

Крис встретил меня с обеспокоенным выражением лица, с порога спросив все ли со мной в порядке, на что я честно ответила нет, но говорить об этом не хочу.

На столе уже была открытая бутылка рома, спрайта и кое какая закуска. Крис помог мне снять пальто, и пока я располагалась на его диване, уже налил мне рома в бокал. Я осушила его одним глотком, жестом попросив налить еще. Брюнет присвистнул от удивления и наполнил новый, смешав алкогольный коктейль на этот раз в более слабой пропорции.

— Первый день не задался? — поинтересовался он, когда я немного расслабилась.

— Ага, не то слово, — выдохнула я. — Спасибо, что не оставил меня одну. — Крис лишь улыбнулся в ответ, призывая выпить за чудесный вечер.

— Слушай, я только сейчас поняла, что… — я замолчала, не уверенная, что эту тему стоит начинать. Крис поднял одну бровь, призывая продолжить. — Просто это с моей стороны невежливо, ставить тебя в такую ситуацию.

— О чем это ты? — его лицо выражало явное непонимание проблемы.

— У тебя же есть отношения, а я завалилась к тебе и напиваюсь, — я истерически хохотнула, хотя смешного в этом не было ничего.

— Мы никому не скажем, — он игриво подмигнул мне, и мое беспокойство куда-то ушло.

Дальше алкоголь сделал свое дело, и нам обоим стало очень весело. Нас смешили совершенно обычные вещи, и мы никак не могли остановиться, хотя честно старались, но снова взрывались в громких раскатах смеха. Лишь когда у обоих уже заболели животы, мы, наконец, смогли остановиться, все еще тяжело дыша и всхлипывая.

— На ладно, все, — он снова захихикал, — хватит. Теперь, уффф, рассказывай, что у тебя там случилось.

— Теперь? — я непонимающе взглянула на него, — почему теперь?

— Потому что ты наконец расслабилась, и можешь выговориться. — Он задумчиво отпил напиток, даже не оборачиваясь ко мне произнес, — тебе это поможет.

— Не думаю, что ты хочешь это слышать, — я прикрыла лицо рукой, потому что вдруг почувствовала стыд за свое поведение сегодня.

— Не думаю, что ты сможешь упасть в моих глазах еще сильнее, — он улыбнулся своей шутке, за что получил смачный шлепок по плечу, — эй, больно же, — наиграно потер место удара, словно я действительно могла причинить ему боль.

— Ладно, сам напросился, — начала я, неохотно рассказывая про Него, как он появился сегодня в студии, как я вспылила, в каком бешенстве была весь день.

Я снова начала заводиться, и рассказ получился очень эмоциональным. Крис же напротив, слушал меня внимательно, спокойно, периодически попивая свой напиток. Я даже не задумывалась над тем, что говорю с ним про другого мужчину, и что возможно, ему не было это приятно.

— А чего ты злилась-то? Он-то тут не причем?

— Да не на него я злилась, — наконец признала я. — А на себя. До каких пор я буду безмозглой тупицей, которая не может все это забыть.

— Забыть, что? — Как бы между прочим поинтересовался парень.

Я посмотрела на него и тяжело вздохнула, потому что не была уверена, что стоит с ним вообще это обсуждать. Но видимо было поздно контролировать свои слова, и я продолжила.

— Что я его бросила и сбежала, — и даже самое неприятное я не стала утаивать, — и даже ничего не объяснила.

Крис сначала смотрел на меня внимательно и серьезно, но потом на его лице стала проступать улыбка, которую он не смог сдержать. Я надула губы, чтобы уже оскорбиться от такой наглости.

— Прости, — он потер губы, пытаясь скрыть улыбку, — правда, прости, я не хотел… просто…

— Что просто?

-Просто я оказывается не один такой, кого ты бросила, ушла в закат, и еще не потрудилась объясниться. — И он тихо рассмеялся.

— Да, уж… — я выдохнула, и тоже хихикнула, ситуация или действительно сейчас казалась забавной, или это ром очень крепко ударил в голову.

Мы снова посмотрели друг на друга и рассмеялись уже в полный голос.

— Вот уж не думал, что мы посмеемся с тобой однажды над этой ситуацией, — успокоившись, заметил Крис, легонько, почти незаметно проведя пальцами по моим волосам. — Это из-за него ты напивалась в тот вечер в баре, когда мы встретились?

Я лишь кивнула в ответ, понимая, как и он, всю иронию ситуации.

— Кажется, все повторяется, — улыбнулся Крис.

— Кажется, что не все, — я загадочно улыбнулась ему в ответ.

Мы сидели на диване в гостиной, в пол оборота друг к другу, и похоже на обоих накатила приятная усталость. С каждой минутой моя поза становилась все больше горизонтальной, как бы я не хотела держаться “в седле” ровно.

Крис разлил остатки рома, как оказалось бутылку мы уже выпили, и нечего было удивляться, что нас так развезло. Или только меня расслабило… Он легонько провел пальцами по моей щеке в каком-то очень нежном и заботливом движении, от чего я прикрыла глаза и закинула голову на спинку дивана. И лишь спустя мгновение меня как молнией пронзило понимание, что завтра в 7 утра съемка, и надо уже собираться в отель. Спать осталось совсем немного, и на утро я наверняка подкину гримерам работенки, но стоило хотя бы попытаться выглядеть утром как звезда.

— Все, мне пора, — я засуетилась возле дивана, стараясь найти сумочку и телефон.

— Куда ты вскочила? — Крис даже не понял, что я делаю.

— Завтра мне будет очень плохо, но надо хоть попытаться собрать себя по частям.

Я и не заметила, как Крис поднялся с дивана и встал рядом со мной. Я, наконец, извлекла свой телефон из-под подушек, и намеревалась уже вызвать такси, как вдруг он резким движением вырвал его у меня из рук.

— Что? Зачем? — я проследила за траекторией падения телефона обратно на диван, и подняла ничего не понимающий взгляд на Криса.

Он стоял напротив, очень близко, лицо ничего не выражала, или мой хмельной мозг не мог ничего распознать.

— Оставайся, — тихо проговорил Крис.

В эту секунду я резко протрезвела, потому что поняла, чем закончится этот вечер, если я не сбегу. Но я осталась стоять, понимая, что последует дальше.

Он наклонился надо мной, взял мое лицо в свои ладони, и почти коснувшись губами моих губ, остановился

— Не стоит этого делать, — прошептала я.

— Да, — его голос охрип, — совершенно точно не стоит.

В следующую секунду он прильнул ко мне, а я к нему, и последние наши слова совершенно потеряли всякий смысл.

Дальше последовало то, чего мы оба определенно хотели, но никак не могли допустить раньше. И как же сладко оказалось разорвать эти условности и отдаться порыву, от которого обоим сносило голову.

Крис не сорвал с меня одежду, и не бросил на диван, как делал это когда-то. Он взял меня на руки и отнес в спальню, аккуратно опустив на кровать. Снимая платье, он целовал каждую оголившуюся клеточку тела, медленно, изящно, словно мы оба не сгорали от страсти. Эта пытка меня доводила до сумасшествия и не выдержав, я, наконец, повернулась к нему и произнесла “хватит издеваться”, на что он расплылся в довольной улыбке, очарованный своей победой. Я не собиралась с ним соревноваться, готовая отдаться полностью в его власть, и этим знанием мужчина очень умело пользовался. Но и его самоконтроль дал слабину, когда я вцепилась в ремень его брюк, как можно медленнее стараясь его расстегнуть. На самом деле я просто никогда не умела быстро с этим справляться, но Крис явно решил, что я так просто ему пытаюсь отомстить, и с грудным рыком, быстро освободился от этого предмета гардероба, отдавая под мою власть самое пикантное.

Через мгновение уже никто не мог и не хотел сдерживаться, и комната заходила ходуном от движений, голосов, дыхания и наслаждения, которые мы оба получали. Я совершенно не думала о том, что на наших телах наверняка останутся отметины от пальцев, ногтей и даже зубов. Но боли я не чувствовала, как, наверняка, и он. Все что существовала это он, его голос, сводящий с ума, дыхание обжигающее лицо… руки, крепко сжимающие мою грудь, шею, ягодицы, спину… пот, проступивший на коже, запах… Ему нравилась моя податливость, а я хотела его власти, огня и силы.

Ни до, ни после, ни с кем я не получала такого наслаждения, о чем и сообщила ему честно, когда мы, немного отдышавшись, замерли на кровати. Я буквально слышала, как его лицо растягивается в ухмылке, и, приподнявшись, взглянула на него, убедилась, что не ошиблась.

— Доволен собой? — стараясь изобразить насмешку, выдала я.

— Ага. — Он прикрыл глаза, — доволен тем, что ты это, наконец, признала.

Я закатила глаза от его самовлюбленности, и стала укладываться обратно ему на плечо. Но он не дал мне этого сделать, перевернув на спину, и устроился сверху.

— Знаешь, мне с тобой тоже очень хорошо, лучше, чем с кем либо, — его лицо было серьезным, взгляд ясным, и я поняла, что это было настоящее признание.

Я провела рукой по его заросшей волосами щеке, поцеловала, и, это был первый поцелуй без страсти, без секса, просто поцелуй… просто потому, что я так захотела. Это было мое небольшое признание, ведь я никогда раньше первая не целовала его, и даже не прикасалась. Он понял это, замер на секунду, и превратил этот момент в бесконечность, очень нежно касаясь пальцами моего лица. Это был самый кроткий и целомудренный поцелуй в нашей с ним истории и неожиданно стал самым интимным.

3

Крис стоял возле машины, облокотившись на крыло, руки сложены на груди, на темных волосах несколько белых пылинок снега. Он улыбнулся, и открыл передо мной пассажирскую дверь, придержав за руку. Мне нравилась его вышколенная “джентельменность”, словно у него в заводских настройках были предустановлены все правила и инструкции, как обходиться с женщиной. И даже, несмотря на довольно высокое самомнение, он оставался галантным и уважительным в любой ситуации. Его даже не напрягали мои попытки посягнуть на мужскую зону ответственности, он словно позволял мне “поиграть”, а потом возвращал инициативу в свои руки легко и незаметно. Почему я стала обращать на это внимание только сейчас? Наверно я впервые стала видеть в нем его самого, а не горечь потери или собственную вину, как раньше. Он стал для меня человеком, и открывать заново того, кого, казалось бы, знаешь, поистине увлекательно.

Мы мчались, на, подозреваю, что арендованном Ягуаре куда-то, вдоль леса по заснеженному шоссе, и голова начинала кружиться от огней и встречных фар. Крис вел машину уверенно, резко, агрессивно, почти так же, как вел себя в постели, не давая ни себе, ни другим шанса покинуть игру.

— Куда мы едем? — лениво поинтересовалась я, вспомнив, что он мне этого не сообщил.

— Увидишь, — откликнулся Крис и улыбнулся как-то загадочно.

— Сегодня какой-то повод? Или ты, наконец-то решил закопать меня в лесу?

— Это было бы слишком просто, — он рассмеялся, и я откликнулась тем же.

День был длинный, у нас обоих было много работы, ну а завтра уж так совпало, у обоих был выходной, который мы просто не могли провести по отдельности. Последние недели слилась в единый поток: днем работа, вечером и ночью Крис. Я словно запуталась в паутине дней и ночей. Но это было незабываемо приятно, когда бессонные ночи полны наслаждения и нежности. Хотя, кажется на третью ночь, мы оба просто уснули на диване, потому что организм требовал нормального, спокойного сна. Утром было много удивления и смеха, когда мы оба с затекшими телами, пытались понять, в какой же момент оба провалились в забытье и проспали всю ночь. После этого договорились, что будем делать перерывы на сон и простой отдых.

Вспомнив об этом, я улыбнулась, что не ускользнуло от внимания моего брюнета.

— Что улыбаешься?

— Просто хорошо, — я потянулась на сидении разминая шею, — боюсь, что меня укачивает и я засыпаю. — Я сладко зевнула.

— Не спи, — он дотронулся рукой до моей ноги, — скоро приедем. — Провел рукой выше, задирая пальто, и от его движения сон стал рассеиваться. — Если что, я знаю, как тебя привести в чувства, — рука скользнула еще выше, Крис довольно улыбался, почувствовав мое сопротивление.

Я шлепнула его по плечу, и указала на дорогу, которая петляла среди деревьев. Не стоило ему отвлекаться.

— Он видел нас? — вдруг услышала я вопрос. Голос был серьезным, хотя он явно пытался это скрыть.

— Не знаю, вполне мог видеть. Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, ваши отношения нормализуются, если Он увидит тебя с другим, или станут еще хуже?

Я ничего не ответила, лишь пожала плечами. Наверно, я и не хотела знать какое развитие ситуации вероятнее. С Ним стало и легче, и сложнее одновременно. Все мои мысли были заняты недосыпом и конечно причинами ночных бдений, и на Него внимания не оставалось. А он словно чувствовал это, и словно пытался стать ближе. Кофе по утрам, вопросы о жизни и самочувствии, обсуждение работы в перерывах. Я старалась не обращать внимания, списывая все на простую вежливость, но что-то подсказывало мне, что это не просто так. Когда Крис предложил заехать за мной после съемок, он сразу понял, что это может вызвать сложности. Но я не отказалась. Почему я должна прятаться от всех. Разве что Крису не стоило светиться со мной, ведь насколько я знала, они с Меган официально все еще были “вместе”.

Наконец мы добрались до места, где Крис запланировал наш выходной. Это был загородный дом, небольшая избушка из сруба, с огромным камином и теплой шкурой на полу. Конечно, он предусмотрел все, от еды и питья, до теплой одежды и предметов гигиены. За окном шумел ветер, а мы, укутавшись в пледы, лежали на полу, наслаждаясь треском бревен в камине и бликами на стенах.

— А ты все такие мерзавец, — с улыбкой произнесла я. Крис в ответ притянул меня ближе к себе, и заглянул в лицо.

— Обоснуй? — он тоже улыбался.

— Ты проводишь ночи с девушкой, пока другая, где-то думает о тебе, — я перевернулась на живот и заглянула к нему в лицо. Он был спокоен, легонько поглаживал меня одной рукой по обнаженному плечу.

— Да, мерзавец. — он прикрыл глаза, — ты права.

Я не хотела его обидеть, и тем более читать нотации. Наше общение было предельно открытым, и каждый мог выражать то, что думал и чувствовал.

— А я ведь никогда не изменял никому, раньше, по крайней мере, — он задумался. — Но перед тобой устоять не смог. — Он так выразительно посмотрел на меня в тот момент, что мурашки побежали по телу.

— Как и я… никогда не могла устоять, — призналась я, стыдливо уткнувшись лицом в его плечо.

— И на что мы потратили эти годы? — он развернулся ко мне, и я не смогла спрятаться от его взгляда, — А? Могли бы уже давно быть вместе…

Он провел пальцем по моим губам, и нежно поцеловал, прижимая к себе. А до меня вдруг дошло, что на этот раз для него — это не интрижка, а что-то серьезное. А что это для меня? Я ведь не задумывалась об этом раньше, считая, что теперь это мой курортный роман. Но мне было слишком хорошо, чтобы задумываться об этом, и я отложила все на потом. Пока этот вечер принадлежал нам, этот дом согревал от холода, и казалось, что всего остального мира не существовало.

Мы провели волшебный уикенд, и возвращаться совершенно не хотелось. Крис снова пытался поставить меня на коньки, но я мужественно сопротивлялась, и он отступил. Но скорее ему просто не хотелось снова падать со мной, а потом тащить мое тело до опоры. Прогулки, битвы снежками и просто валяние в сугробах – оказывается детские шалости очень и очень нужны взрослым людям. Все в снегу, промокшие и уставшие мы возвращались домой, и согревались чаем, кофе, пледами и телами друг друга, стараясь не вспоминать, что скоро нам придется возвращаться в рабочие будни. В заснеженном лесу казалось, что это другой мир, и реальность не сможет нас вернуть в свои сети.

Рассвет неумолимо наступал, сны становились тревожнее, и я проснулась, совершенно не представляя, что именно меня разбудило. Криса рядом не было, хотя я точно помню, что засыпали мы вместе. Укутавшись в плед, я поплелась на свет из гостиной, чтобы найти брюнета. Он сидел на полу возле камина, который уже затухал и крутил в руке свой телефон.

— Все в порядке? — осторожно, чтобы не спугнуть ночную дремоту поинтересовалась я.

— Да, — он обернулся, и на секунду я увидела озабоченность на его лице, прежде чем он скрыл ее улыбкой, — иди ко мне, — похлопал по шкуре рядом с собой.

Я присела, раздумывая, стоит ли его пытать дальше или не лезть в то, о чем он явно не хочет говорить.

— Не спится, — он сам ответил на мой не высказанный вслух вопрос.

— Что-то беспокоит? — я надеялась, что он ответит короткое “нет”, как делал обычно, и закроет эту тему. Но он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, словно не мог скрывать то, что внутри.

Я, молча ждала, понимая, что новость явно для него не приятная, а возможно и для меня. Пауза затянулась, и я взяла его за руку, в надежде, что он либо ответит, или я вообще никогда не узнаю ответа на свой вопрос.

— Меган скоро приедет, — его голос стал ниже, а лицо напряглось. Он не смотрел на меня, но я знала, что для него наверняка не просто разрываться между нами двумя. Он не был бабником, и хоть этого не было заметно, он переживал о том, как поступал с Меган.

Мне, наверное, стоило сказать ему, что-то ободряющее. Но все что приходило мне в голову, могло ранить его еще сильнее.

— Не волнуйся, я идеальная любовница, — шутливая интонация не смогла скрыть идиотизма этих слов, — я еще меньше тебя заинтересована тем, чтобы она все узнала.

Крис только перевел на меня совершенно не понятный мне взгляд, словно рядом с ним оказался чужой человек, незнакомец. Меня пробрало от этого взгляда, до самых костей проник холод, и я отвела глаза.

Блики костра искажали все очертания, меняли реальность, наполняли пустоту смыслом. Ночь подходила к концу и очень быстро нам на встречу бежала реальная жизнь, от которой скрыться не получится.

4

— Все хорошо? — Он подсел рядом, сохранив достаточное расстояние между нами.

В ответ я лишь взглянула на Него, и слабо кивнула, не в силах отвлечься от увлекающих меня мыслей. Мы расположились на лавочке возле черного входа в студию, в закутке, где обычно никого не было.

— Выглядишь так, словно обдумываешь план по захвату мира, — Он пытался поддерживать непринужденный разговор, которого не было. Говорил только он, а я этого почти не замечала. Впервые его присутствие было для меня не важным.

— Можешь не отвечать, только я вижу, что тебя что-то беспокоит. И я надеюсь, что причина не во мне. Или нет?

— Нет, в не в тебе, — с каким-то облегчением выдохнула я.

И вправду, он был совершенно не причем, и это было странным для меня.

— Это тот парень на черном Ягуаре занял все твои мысли?

Наконец его слова привлекли мое внимание, и я обернулась. Он смотрел внимательно, но без раздражения, словно наличие другого мужчины в моей жизни нисколько Его не задевало. Тем не менее, он заметил тогда Криса, и что я уехала не одна.

— Да, — не было смысла отпираться и врать. Пусть знает, что Он не единственный о ком я могу думать.

— Расскажешь? — мои глаза округлились от удивления. Вот уж с кем я не планировала обсуждать свою личную жизнь. — Я могу выслушать, по крайней мере, — оправдывался он, — ближе меня у тебя тут все равно никого нет… кому ты можешь доверять.

Я выдохнула, понимая, что Он был прав. У меня действительно был только Он сейчас. Лаура на другом конце света, с ней даже созвониться нельзя, из-за разницы в часовых поясах, ну а с Крисом обсуждать его же самого я не могла. Но я продолжал молчать, не представляя, как буду делиться с Ним своими переживаниями.

— Он тебя обидел? — не унимался мужчина.

— Нет, — я закатила глаза.

— Ты его обидела?

— Кажется, пока нет, — я сдалась Его напору. — Но не знаю, что будет дальше.

— Просто задай мне тот вопрос, который тебя мучает, а я попробую помочь, — Он улыбнулся тепло и легко, от чего к горлу подкатил ком.

В эту его улыбку я когда-то влюбилась, отдалась ей, позволила ей заполнить все свое существо. И в этот момент я увидела не мужчину, которого бросила, от которого бегала по свету и пряталась, а того, кого полюбила. Сердце сжалось и на секунду затихло, пропустив удар. Как я смогла так поступить с ним?

— Я не уверена, что стоит с тобой это обсуждать, прости, — опустила глаза, в надежде, что он не заметит подступающие к глазам слезы.

— Наверное, да, не стоит, — отозвался Он, тяжело вздохнув. — Но пора уже принять тот факт, что нам вместе не быть. А значит, мы можем говорить о том, о чем влюбленные не говорят.

И теперь мне стало ясно, что он делал последние недели. Он не пытался меня вернуть, и не хотел ранить. Он пытался быть мне тем, кем он быть не хотел. Другом, приятелем, коллегой. Это бы стало символом конца всего между нами. А пока мы ссорились, избегали друг друга, сопротивлялись влечению, точку поставить было нельзя.

Я закинула голову назад, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и облокотилась головой о стену позади себя.

— Я боюсь, что он хочет больше того, что я могу ему дать… вот что меня беспокоит.

— Хм, знакомая картина. А почему?

— Что почему? — я непонимающе обернулась к Нему.

— Почему ты не можешь дать ему то, что он хочет?

— Я не… — у меня не было ответа. — Я не знаю. — Я заглянула в его карие глаза, в надежде, что он даст ответ.

— Значит, ты просто не хочешь… Ты боишься. — Мужчина смотрел вдаль, словно что-то вспоминал, и я догадывалась что именно.

— Да, — прошептала я, — боюсь.

Он снова обернулся ко мне, прошелся взглядом по моему лицу, от чего холодок пробежал по спине, словно он коснулся меня физически. В этих глазах было прощание с нашей историей, словно он чувствовал конец всего, хотя даже я на сто процентов не была уверена в этом. Он отпустил меня в этот момент… Но, к сожалению, я вряд ли отпустила Его.

Спустя несколько дней после этого разговора меня преследовал тот его взгляд, глубокий, сильный, наполненный смыслом. Между нами была и оставалась какая-то невидимая связь, которую разорвать уже не получится. И я приняла ее как данность, изменить которую мне было не по силам. Зато я могла исправить другую ошибку, которую допустила по слабости, наивности и может даже глупости. Мой эгоизм не позволил увидеть то, что стоило принять во внимание, тогда не пришлось бы снова причинять боль.

Когда я поднялась на лифте и остановилась у его двери, меня вдруг осенило, что я не могу этого сделать. Не потому что не хочу или боюсь, а потому что я не имела достаточно сил для этого, я была слаба.

Прошла неделя с тех пор, как Меган вернулась обратно домой, проведя с Крисом несколько дней. Я не знала, что они делали, но вероятно, он не стал прекращать их отношения в этот раз. В большей степени на этом настояла я, обосновав тем, что это будет не честным по отношению к ней. Получалось, что, если бы она не приехала, он бы так и не сказал ей правду и она продолжала жить в святом неведении. Что он решил в итоге, я так и не узнала, он эту тему не поднимал, был слишком подавлен необходимостью ее обманывать. И я дала ему время восстановиться, и дала время себе…

Когда я все-таки решилась постучать в его дверь, Крис открыл почти сразу, как всегда с улыбкой притянул меня к себе, но я его оттолкнула.

— Нет, погоди.

Он не понял моего действия и отступил на шаг назад.

— Я уезжаю, у меня самолет через 2 часа.

— Что? — Крис нахмурился, словно произнесенная мной фраза не могла быть реальной, — Нет, ты же завтра улетать собиралась.

— Да, но… — я пыталась сохранить каменное выражение лица, — обстоятельства изменились, улетаю сейчас.

Обстоятельства действительно изменились. Я поменяла билет на день раньше вполне сознательно. Мне нужен был этот повод умчаться от него. Если бы я осталась еще на день, то не смогла бы преодолеть свои чувства.

— В чем дело? — его взгляд стал суровым и требовал ответа.

— Я ухожу, — полу шепотом, полухрипя выдавила я, — нам нужно это закончиться сейчас.

Крис молчал, смотрел и молчал. Я хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы не видеть этого взгляда. Но я стояла и смотрела на него с ничего не выражающим взглядом.

— Ты серьезно? Опять? — наконец заговорил Крис. Теперь лицо наливалось краской и гневом.

— Прости, но … — холодно ответила я.

— Что, но? — рявкнул он. — Что?

— Я не могу тебе дать то, чего ты хочешь, — прокричала я, с трудом сдерживая слезы, но совладав с собой, продолжила уже спокойнее. — Я не должна была позволять всему этому случиться.

— Случиться, — прошипел он, — я для тебя это случайность какая-то? Или что? Развлечение?

— Это… — я должна была это сказать, и вложила в голос все силы — Теперь это мой курортный роман, и он закончился. — Я повернулась, чтобы уйти, пока Крис замер в удивлении и гневе.

Но он не дал мне выйти за дверь, схватил за плечи, встряхнул и прошипел прямо в лицо.

— Ты мне можешь сделать этого снова, не можешь!

Я смотрела в его огромные почти черные глаза, которые кричали о своей обиде, боли, несправедливости. Он не верил, что это снова происходит.

— Я уже это сделала.

Я оттолкнула его, а он, не сопротивляясь, отступил. Вышла за дверь, стараясь подавить рыдания, которые норовили вырваться наружу с воем и криками. Как бы мне не было плохо, я не могла допустить продолжения. Это было нечестно по отношению к нему, продолжать врать ему и самой себе, что могло что-то получиться.

Перелет казался бесконечным, как и следующие дни, которые как назло были совершенно свободны от работы и каких-либо встреч. Я слонялась из угла в угол, не в силах справиться с наваждением — образом Криса, который остался в памяти. Я ненавидела себя всем сердцем и миллион раз пожалела о содеянном. Мой, утонувший в боли, разум предлагал сотни решений, которые должны были избавить от этой муки. Но все они были бессмысленными, потому что Крис не простит мне этого еще раз. Теперь между нами не было недосказанности и утаек, которые были когда-то, в первую нашу встречу, не было иллюзий и заблуждений. Все было предельно ясно. Он хотел быть со мной…

На третий день я рванула в Corazon Latino, прыгнув на ближайший рейс, и примчалась туда глубокой ночью, когда уже последний стол протирал полусонный официант. На удивление Мартин был еще у себя и с радостью, да и с большим удивлением принял меня. Мы выпили и проболтали всю ночь, встречая рассвет на лавочке рядом с баром. Он не спрашивал причину моего приезда, я не говорила о своих новостях. Мы просто разговаривали обо всем, и только это помогло мне немного прийти в себя.

Я провела там три дня, пела, танцевала, с радостью увлекаясь знакомым творческим процессом, и только поняв, что вся боль выплеснулась наружу с музыкой, я решилась вернуться обратно.

Психотерапия удалась, а я даже не подозревала, насколько мне нужна была эта встреча с прошлым. Теперь, бар не напоминал мне о Крисе, а те неприятные воспоминания, связанные с этим местом, были заменены на новые, еще более болезненные, но на этот раз, казалось, история точно закончена. Он не простит меня… я бы себя точно не простила!

5

Я только приняла душ, когда в мой тихий темный вечер ворвался стук в дверь. Я не хотела никого впускать в свое одиночество, лениво продолжая натягивать домашнюю одежду, не обращая внимания на настойчивый звук. В сердце и в голове была пустота, словно ничего от меня самой не осталось, но было полно места, чтобы создать себя новую, заполнить новой историей. Но стук продолжался, и я в раздражении, громко шлепая босыми ногами по полу, пересекла гостиную, чтобы выпроводить гостя, кем бы он ни был.

Я рванула дверь на себя, и опешила. В дверях стоял Крис, и его взгляд требовал впустить его в дом. Но, я, ничего не сказав, попыталась закрыть дверь. Он упер ногу в дверной проем, не дав мне этого сделать, и резким движением распахнул дверь, ворвавшись внутрь. Я лишь успела отступить на шаг назад, не имея возможности сопротивляться.

Он обошел меня сзади и остановился посреди гостиной, уперев руки в бока. Я стояла позади, боясь пошевелиться и тем более заговорить.

— Меня это не устраивает, — начал он, не оборачиваясь. — Ты не можешь принять это решение одна.

Я, молча, смотрела на его спину, не зная, что ответить, и даже до конца не осознавая, о чем он говорит.

Крис обернулся, посмотрел на меня так, словно готов начать громко кричать, но говорить начал на удивление спокойно.

— Ты не сделаешь этого снова, не уйдешь, — и в этой фразе, в его голосе, в выражении его лица была вселенская уверенность и сила, которой нельзя противостоять, нельзя ослушаться. У меня хватило сил, лишь помотать головой, не соглашаясь с ним.

— Нет, нет, нет, — он уронил голову вниз, продолжая это повторять, — на этот раз у тебя не получится сбежать, ничего не объяснив.

Я выдохнула, наверно впервые с его появления, понимая, что отвечать придется, и постаралась сделать это уверенно, но ничего не получилось, голос дрогнул.

— Нечего объяснять, я просто… — я глотнула еще воздуха, — просто не хочу больше это продолжать. — Я не знала, что еще могла сказать, как объяснить то, что чувствовала.

 -Чушь собачья, — выплюнул он, — это не правда, мы оба это знаем, — Крис развел руками в сторону, а на лице отразилось отвращение к моему не желанию говорить

— Если мой ответ тебя не устраивает… — я раздражалась от его самоуверенности, — то это твои проблемы.

 -Нет, — он шагнул мне навстречу, лицо снова стало серьезным, — это не ответ, а глупость какая-то.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать — я напряглась от его силы, он давил на меня и я поддавалась. К горлу подкатил ком, но я старалась сдержать то, что рвалось наружу. Тело пробирала дрожь, слезы подступили к глазам.

— Правду, — он взял меня за плечи, и приблизился вплотную к моему лицу, — просто скажи правду, — теперь он шептал, — правду.

Из моих глаз хлынули слезы, и я вырвалась из его рук, отвернувшись к окну, обхватила себя на плечи.

— Нет больше никакой другой правды, я просто не хочу, и все, — чуть ли не всхлипывая, говорила я.

— Тогда почему ты плачешь, —  теперь его голос был нежным, почти кротким. Он стоял позади меня, но не прикасался. Я ощущала его боль, почти физически она отдавалась в моем сердце.

— Я же знаю, что ты чувствуешь ко мне что-то, это нельзя скрыть, Вики. Ты сама себя обмануть пытаешься? — голос был мягким, но пробирал до самых костей.

— Да, — я вспыхнула, обернулась к нему и прокричала прямо в лицо, — да, я пытаюсь себя обмануть, — по щекам текли слезы, но я их не чувствовала, на глаза упала пелена гнева… гнева на саму себя. — Но это не важно, потому что я все равно не буду с тобой, не могу, не могу… — я закрыла лицо руками больше не в силах видеть его лицо, меня разрывало на части от собственных чувств.

— Уходи, Крис, просто уходи. — Я так и не смогла поднять на него взгляд.

Я услышала, как дверь тихо захлопнулась, “он ушел” пронеслось в голове, от чего сердце сжалось еще сильнее, и я, не открывая глаз, сползла вниз по стене.

— Тише, — послышался голос рядом, и сильная рука легла на мое плечо, — все хорошо, я тут. — Он обнял меня, устроившись рядом.

Я подняла удивленные и заплаканные глаза на него, потом посмотрела на теперь закрытую дверь, которую я видимо не закрыла, когда он вошел.

— Крис… я не стою этого, не стою тебя, — промямлила я, захлебываясь слезами.

Он улыбнулся, вытер слезы с щеки, и произнес.

— Так в этом все дело? Ты просто считаешь, что не достойна такого мерзавца, как я? — он улыбался такой теплой и успокаивающей улыбкой, что меня стало отпускать.

— Да… ты достоин большего, достоин лучшей девушки… которая не будет убегать… не будет бояться собственных чувств, — я снова расплакалась, а он только прижал меня к себе еще крепче, и поцеловал в макушку.

— Прекрати говорить глупости, — он повернул мое лицо к себе, — ты мне нужна, только ты, понимаешь?

— А как же… как же Меган?

— Я расстался с ней, — он опустил глаза.

— Как? Когда? — я округлила глаза от удивления.

— Сразу, когда вернулся.

— Но… Но, я же… я же ушла, зачем ты это сделал?

— Потому что мне нужна другая, — его взгляд стал тяжелым, от принятого решения, — а быть с ней только потому, что я не могу быть с тобой… это не честно, понимаешь? Нечестно по отношению и к ней, и к себе. Я так не хочу. Однажды я уже побоялся отпустить эти отношения, и потерял несколько лет… а в конечном итоге… ну ты сама видишь… все равно мне нужна только ты.

 Я не знала, что еще могла сказать, да и стоило ли. Он смог признаться в своих чувствах даже не говоря о них, а я не смогла. Мне было проще убежать, чем принять то, что он мне нужен, что он мне дорог, что я не могу без него.

Я прорыдала еще несколько часов, а Крис терпеливо успокаивал меня, вытирал слезы и дал выплеснуть наружу все, что так меня мучило. После того, как я выплакала всю свою боль и страх, я рассказала ему обо всем, что чувствовала с первой нашей встречи, о том, как мне было страшно от того, как быстро я к нему привязалась, что думала о нем постоянно, и как больно было, когда я его прогнала. Что значило для меня снова его встретить, и как ужасно было слышать, что мои чувства были взаимны, а я их предала.

Рассказала даже о том, что столько лет я считала себя недостойной любви, из-за того как поступила с Ним и потому бегала от любви.

Крис выслушал все, и все принял, с мудростью и силой. Ему было не важно, что было раньше. Для него важнее было то, что могло получиться сейчас. И он остался со мной, даже, несмотря на то, что я заставила его страдать, много лет заставляла.

P.S.

Две полоски… сердце екнуло и затихло. Она смотрела на тест и не понимала, что видит. Мозг с трудом пытался освоить нужную информацию, и словно сопротивлялся делать какие-то выводы, потому что знал, сколько работы ему предстоит. Разум принадлежал человеку, девушке, которая могла придумать проблему на пустом месте, а уж на сколько она могла усугубить любую ситуацию, когда реальный повод был. Мозг скрипел, пыхтел, и всячески избегал анализа полученных данных. Две полоски — это всего лишь две полоски.

Вики смотрела на тест для определения беременности, уже понимая, что он положительный, и одновременно не желая это понимать.

— Ты там живая, — послышался голос Лауры, которая судя по звукам, топталась возле двери ванной, ожидая подругу.

— Да, — отозвалась та. Дверь скрипнула, открываясь.

— Ну?

Девушка протянула ей тест, от чего Лаура подпрыгнула и пискнула, то ли от радости, то ли от удивления.

— Поздравляю, моя ты дорогая, ну наконец-то, — кучерявая тискала подругу в своих искренних объятиях, а та не шевелилась, и поддавалась как тряпичная кукла.

— Вики, ну ты чего?  Эй, — она отстранилась от девушки и потрепала ее по плечу чуть сильнее.

— Что?

— Что значит, что? Ты беременна!!! Это круто, Крис будет счастлив.

Виктория ничего не ответила, лишь проскользнула мимо подруги к шкафу. Ее лицо ничего не выражал, и это сильно напрягло брюнетку.

— Эй, ты…

— На репетицию уже опаздываю, — пробурчала она, скрываясь в гардеробной.

Через несколько минут она уже спустилась вниз, в холл своего дома, и принялась натягивать обувь, словно она ничего нового не узнала, будто ничего не произошло.

— Вики, — Лаура начала беспокоиться, — Вики, ты беременна, неужели это не стоит твоего внимания?

— Я… — она осеклась. — Я пока не знаю, Лаура… не знаю, как на это реагировать… — наконец ответила она, — Пока не говори ничего Крису… мне надо подумать.

Через секунду она уже вышла за дверь, и нырнула в машину. А Лаура так и осталась стоять посреди огромного холла дома Вики с Крисом. Этой реакции Виктории она не поняла, и беспокойство нарастало. “О чем тут думать?”, и “Почему не говорить Крису?”. Вернее, понятно было, что сказать Крису должна Виктория сама, а у Лауры и в мыслях не было об этом распространяться.

Когда на днях Виктория пожаловалась на странное мутное ощущение в желудке, “словно тошнота, но не четкая какая-то”, у нее сразу закралось подозрение, что скоро их ждет пополнение в семье. Но, подруга отнекивалась, как могла, ссылаясь на плохую переносимость смены климата и часовых поясов, учитывая, что сменила их несколько за пару недель в рамках гастролей. Лаура и сама не редко чувствовала себя плохо после такого напряженного графика. Вики была упрямой и имела уникальную особенность не обращать внимание на совершенно очевидные вещи.

Поэтому Лаура сама принесла ей тест сегодня утром, чтобы либо исключить эту возможность, либо…

Пройдя пару кругов по дому, где она всегда была желанной гостьей и часто бывала, она все же решила, что беспокоиться не о чем. “Девочке просто нужно время, чтобы осознать”- решила Лаура и поехала по своим делам.

Подруга мужественно терпела и не беспокоила Вики почти весь день. Но к шести вечера, не получив ни одного ответа на свои два сообщения, все же набрала ее номер. Услышала она в трубке, что-то очень странное: “Я у врача, не могу говорить”. На вопрос, что она там делает, брюнетка получила ответ “Мне нужно с этим разобраться”, от чего Лаура впала в настоящую панику.

Последующие звонки на телефон Вики ни к чему не приводили, телефон был выключен, от чего к восьми вечера Лауру начало просто трясти. Она думала о самом худшем, зная, что беременность ну никак не входила в планы Вики. Виктория даже замуж за Криса не хотела выходить, несмотря на то, что он много раз делал ей предложение, и на то, что уже два года они жили вместе в общем доме.

Спустя еще пятнадцать минут нервного потирания ладоней она все же набрала номер Криса, опасаясь, что уже опоздала, и исправить ничего уже нельзя.

После разговора с Лаурой Крис рванул домой с такой скоростью, что никто из театра даже не понял, что произошло. Он просто взял куртку и вылетел на улицу, ничего никому не сказав. Он летел по ночному городу, нарушая все правила движения и здравого смысла. Не известно, каким чудом он остался жив, после таких маневров на дороге, но даже полиция его не остановила, видимо не поверив своим глазам. Потом придут штрафы, много штрафов, но это было не важно. Главное для него было как можно быстрее добраться до нее, той, кого он любил всей душой, и которую столько раз спасал от самой себя.

Тормоза заскрипели возле их дома, когда он влетел на подъездную дорожку, чуть не снеся забор соседям. Машину Крис бросил открытой и заведенной, выпрыгнув из нее, и ворвавшись в темный дом.

Он не сразу увидел ее, сидевшую на полу возле входа. Она обнимала себя за колени, спрятав голову и лицо, но по редким всхлипам он понял, что она плачет. Самое жуткое пронеслось в голове, но главное для него все же было, чтобы с ней все было в порядке.

— Милая, — на его лице отобразилось и облегчение, и печаль одновременно, — Вики… я тут.

Крис подсел рядом с ней, и прикоснулся к руке.

— Эй, я тут, посмотри на меня. — Она закинула голову назад, но глаза не открыла.

Он понял, что все кончено, что она это сделала, не сообщив даже ему, не дав ему выбора, снова. В нем стала нарастать злость.

Даже спустя все это время, что они были вместе, ничего не изменилось. Она по-прежнему “убегала” от него, отказывала ему, на его предложение пожениться. И вот теперь… снова не дав ему выбора. С каким трудом ему удалось убедить ее переехать в этот дом. Он буквально затащил сюда ее силком, собирая ее вещи быстро, без разговоров.

— Вики, — он не знал, то ли хочет плакать, то ли кричать от боли, — почему? — ему хватило сил лишь на то, чтобы выдохнуть это слово.

Девушка вдруг открыла глаза и посмотрела на него.

— Что почему? — ее взгляд был уставший, заплаканный.

— Зачем ты это сделала? — он бессильно сидел на полу, руки лежали словно плети, в неестественной позе. Он не хотел слышать ответ на свой вопрос. Он мог простить ей все, но только не это, не такое решение.

Виктория окинула его взглядом с ног до головы, оглянулась по сторонам, словно пыталась понять, где она находится. На лице стало проясняться, глаза с начала округлились, а потом сузились в тонкую линию.

— Что? — выдохнула она, — Что я сделала?

Теперь была очередь Криса удивляться.

— Мне позвонила Лаура, и сказала, что ты была у врача, и что…  — дальше его слов она не слышала, ее лицо наливалось краской, в глазах заплясали молнии.

— Что? Ты думаешь… Вы с Лаурой думаете, что я избавилась от ребенка? — она вскочила с пола со скоростью света, и стала носиться по холлу размахивая в гневе руками. — Так вы обо мне думаете? Что я на такое способна?

Крис стал подниматься, параллельно пытаясь понять смысл ее слов. Когда она злилась, ему было сложно разобрать, что она говорит.  Он смотрел на нее, совершенно растерянный, а потом выкрикнул.

— Стоп!!! Виктория, — он редко называл ее полным именем, и она замолчала от неожиданности, — так ты беременна?

— Да, — выкрикнула в ответ она, и снова заплакала.

Он подбежал к ней, схватил в объятья и прижал так крепко, как только позволяла хрупкость ее тела. Он покрывал ее лицо поцелуями, собирая с него слезы. Гладил по волосам, приговаривая, как любит ее… их обоих. Он не мог поверить в то, что произошло, и не мог поверить в собственное счастье. Раньше его пугала мысль о детях, он не был уверен, что готов и что будет хорошим отцом. Но теперь сомнений не оставалось. Рядом с ним была его любимая и их будущий малыш.

— Так почему ты сидела тут одна в темноте и плакала? — когда эмоции чуть поутихли, спросил он, отпустив ее.

— Потому что я до чертиков напугана, — вытирая расплывшийся макияж ладонями и продолжая всхлипывать, ответила девушка.

Брюнет улыбнулся, и снова притянул к себе, сложив руки на ее бедрах.

— А я подумал…

— Да, я знаю, что вы подумали, — обиженно пробубнила девушка. — А еще говорили, что я параноик.

— Прости… — Крис провел пальцем по ее щеке, — я дурак.

 -Да уж.

— Но зато теперь, тебе придется выйти за меня замуж, — он расплылся в победной улыбке.

— Сейчас прям, — уже тоже улыбаясь, ответила Виктория, — ребенок — это не повод жениться, — и прикусила губу, понимая, что шутки шутками, а Криса эти игры уже порядком достали.

— Пока срок маленький, я могу еще тебя наказать, — подмигнул ей Крис, опуская руки на ягодицы, а потом замер, словно вспомнил что-то очень важное.

— Погоди, — он отстранился от нее, и потер рукой лоб. — Мы ждем ребенка? — на лице отразилось недоумение, — Я буду отцом…

Он схватил ее в охапку, и, закружил по холлу, она смеялась, просила прекратить это, потому что ее продолжало тошнить, но он этого не слышал.

— Я люблю тебя, — прошептала она, впервые за все время, она произнесла это вслух и посмотрела ему в глаза без страха, без сомнений. Он растаял в ее глазах и ответил “Я тоже тебя люблю… Вас обоих”, и положил ладонь на ее еще плоский живот. Он был счастлив… Они были счастливы.