Она вдруг снова заревела, совсем беспощадно и по-детски. Родика с испугом зажала ей рот – шелест травы был где-то близко и в любую минуту, кажется, на них мог выйти тот церковник. Если это, конечно, был церковник.
Талэй шумно дышала, но хотя бы успокоилась. Убедившись в том, что подруга может себя контролировать, Родика разжала ей рот.
–Они поймут…– отрешённо промолвила Талэй и взглянула на Родику с печалью.
–Да что поймут?!
–Плата…– Талэй обхватила голову руками, – плата!
–Что? – Родика решила, что подруга от пережитого тронулась умом. – Что ты хочешь сказать?
–Ты – плата! – Вдруг торжественно и очень тихо ответила Талэй. – Прости, я…я не хотела, я думала. Мама сказала, что лучше всего кровь. Но я не могу. Не могу! А я…я боялась. Так боялась.
Родика смотрела на Талэй, поражаясь собственному спокойствию. Она – плоть и кровь крепкого рода, дочь богача и смешливая видная девушка теперь металась перед нею, была такой слабой, такой униженной. Родика не чувствовала в себе удивления или жалости. Ей захотелось сделать больно Талэй, отомстить за всё, за то, что та краше, богаче, за то, что у той родители богаче. Захотелось стереть её, уничтожить…
–Я не хотела, не хотела! Нужна кровь. Ей нужна только кровь! – Талэй, кажется, всерьёз сходила с ума, но Родике показалось этого мало, и она, отпихнув показавшиеся ей липкими руки бывшей подруги, заорала на весь лес: