–Чего молчишь? Кто из Долины ходит сюда?

–Да я…– Родика сама не знала толком, но чувствуя опасность, мгновенно выдала то, что знала, – её отец и мать.

            Сама она не могла посмотреть на Талэй, но указала на её тело.

–Ещё? – Абрахам даже не глянул на тело.

–Я не знаю.

–А если подумать?

–Я не знаю…говорят, что многие.

–Кто говорит? – Абрахам не смягчался. Его не трогали ни испуг, ни молодость жертвы. Он шёл за идеей и не жалел средств и уж тем более, запутавшихся людей.

–Все! – Родика была готова расплакаться. – И повитуха, и пастухи…

–Нежелание раскрывать имена, а также попытка обратиться к магическому искусству складывают серьёзное обвинение, которое карается казнью.

–Я ничего не знаю! – взвизгнула Родика. – Отпустите меня! Отпустите меня домой! Её отец перекладывает нам крышу, а она попросила сходить с  ней в лес к ведьме…

–так ты знала, что идёшь к ведьме? – спросил Абрахам.

–Я не…да, – Родика опустила голову.

–Ты не желаешь раскрывать имена виновных, ты пыталась обратиться к ведьме, ты солгала церковнику, – Абрахам был, казалось, счастлив.

–Она хотела к ведьме!

–Но ты пошла. Это преступление. А за преступления карают, – Абрахам не отвёл взгляда от лица Родики даже тогда, когда серебряная молния блеснула в его руках стальным блеском и вошла в мягкую девичью плоть.

            Аима всё-таки вывернуло.

–Они преступницы, – объяснил Абрахам. – Скарон, возьми эти тела и тело ведьмы, сожги их и останки привези в Долину. Пусть знают, что бывает с преступниками. Также скажи, что до завтрашнего полудня я буду ждать всех, кто желает покаяться и признаться в сношениях с колдовским отребьем. Если таких желающих не будет, я сам буду чинить следствие. Аим, ты найдёшь нам постоялый двор.