-Но какая должна быть сила у этого человека! – с завистливым возмущением промолвил Мартин. – Я не знаю такого мастера.

-Знаете, — хмыкнул Дознаватель, — и даже обучали его.

                Целители, присутствовавшие при этом, переглянулись с неприкрытой тревогой и даже злорадством.

-То есть? – все внутри Мартина похолодело от ужаса. Он уже знал какое имя сейчас прозвучит и как оно отзовется в его собственной груди.

-Флавий, — подтвердил страшное Дознаватель, и хищным взглядом впился в лицо Мартина, ожидая реакции.

                Реакция не замедлила себя ждать.

-Не может быть! Нет! нет! – Мартин легко потерял над собою контроль, что-то внутри него умирало.

                Он знал, что это не ложь. Он прекрасно знал, что только Флавий мог создать столь совершенные яды, столь цинично торговать им, мстя за ложь и предательство, которыми питался в Цитадели.

                Они говорили ему, что нет ничего важнее жизни, и сами торговали смертью, полагая это нормальным. Из поколения в поколение ложь крепла и обрастала новыми идеями и новыми оправданиями, но проистекала она изначально из жажды нажиться.

                И вот…

                Взыграла страшная месть, полились по столице яды. Самый способный к добродетели ученик восстал против природы исцеления.

***

-Позор Цитадели.

-Позор Целителей!

-Позор блага…

                Шипело, сворачивалось в змеиные клубки по углам, косые взгляды, которые нельзя было обратить против Флавия, находящегося где-то в столице, под защитой позолоченной вывески «Яды» и какого-то чуда, обратились против Мартина, который допустил и вырастил, лелеял то…позорное имя.