-Саша, моя память может быть, не до конца восстановилась, но забыть,  как ты с бароном Лофантеном из-за смоленской красавицы княжны Лазаревской на дуэли стрелялся, я не забыл. Кажется, он тебе пулей в 500 гран в легком дыру с перепелиное яйцо сделал за неделю до вашего с ней венчания. А ты вот взял и вопреки всему выжил, — я с улыбкой гляжу на обескураженного полковника Орлова и, предугадывая его вопрос спрашиваю:

-Ну, давай, хвались. Кто эта красавица? Дочь? Внучка?

Он все еще ошарашенный моей догадливостью качает головой и радостно сообщает:

-Правнучка! Натальей зовут! – он бросает взгляд на дверь, в которую вышла девушка, и хитро сощурив глаза, снова качая головой весело рассмеялся: — Умеешь ты удивлять Дмитрий Михайлович. Ох, умеешь. Мда. Наблюдательности тебе не занимать…

-Верно, Александр Юрьевич, наблюдательности меня с детства обучили. Тем, кто живет поблизости с “нечистыми силами” и на землях кишащих василисками без этого никак нельзя, — улыбка сходит с моих губ и я прямо глядя ему в глаза, будучи совершенно серьезным, говорю: — Сожрут, с потрохами сожрут и не поперхнуться. А теперь будь добр, Александр Юрьевич, открой мне секрет.… Почему перед своей размашистой подписи ты поставил скромный знак “исполняющего обязанности”? И как офицер, не служивший ни дня в пехотных частях, стал командиром подразделения не по своему воинскому профилю?

Орлов перестает смеяться,  тяжело вздохнув хмуриться и, прежде чем он отводит от меня свой взгляд, я успеваю в его глазах прочесть то чувство, что я посчитал бы ужасом, смешанным с обреченностью, если бы не знал Орлова столь хорошо. Он встает с места и прежде чем, позвав меня следовать за ним, делает короткий кивок и горестно произносит: