-Ну что же ты, Александр Юрьевич, ругаешься как второй мехвод при отступлении, да еще и обижаешься, словно юный кадет после незачета. Нет у меня от тебя никаких тайн и, никогда их и не было. А если хочешь узнать о ком — то больше так официальный запрос сделай или спроси напрямую у ихней матриархи. …Как там их повелительницу именуют, Криста же? Или ошибаюсь?
-Сделай, спроси. Советчик тоже мне нашелся. Как будто я без тебя не знаю, что мне надо делать, — вспылил полковник и, обернувшись, бросил взгляд на официанток, чтобы убедиться, что они никак не отреагировали на его выкрик и продолжали шептаться о чем-то своем. После чего понизив голос с досадой произнес:
— Не сомневайся, я спросил бы, если увидел бы ее. Вот только с момента их прибытия она ни разу не выходила из своего сектора, а на всех совместных совещаниях интересы ордена представляла приоресса Вэлери. Понимаешь, чертовщина какая, это твоя Вэлери там всем управляет и раздает остальным сестрам распоряжения, а те ее беспрекословно слушаются и по первому же щелчку пальцем несутся выполнять все, что она ни пожелает. И Благочинная Мария свои дела с орденом всегда ведет только через нее и с ней же согласовывает совместные операции…
-И что же тебя так настораживает? – со сдержанным интересом и равнодушием в голосе спросил я его и, не дожидаясь, когда полковник мне ответит, позвал официантку и любезно попросил убрать со стола грязную посуду и принести мне чашечку кофе. Пока девушка выполняла мою просьбу, я наконец-то обратил внимание на осторожные и мелодичные звуки какого-то смычкового инструмента, что вот уже несколько долгих минут доносились до моего слуха с верхнего этажа и поинтересовался у нее:
