“Один в поле не воин, а я и не один. Со мной Бог!” – зло улыбнулся я и, встав c колена, нажал на курок. Словно в замедленной съемке  тяжелая пуля медленно, фыркнув своим химическим двигателем, развернула серпообразные оперения и, начав раскручиваться, стремительно устремилась к своей цели. Но прежде чем смертельным веретеном она пронзила пах,  кромсая плоть и дробя кости таза “мрази” смывающего следы непотребства  на его шее Зверь смыкает свои зубы и силой бросает тело в борт КШМки. Я не жду, не наслаждаюсь зрелищем, не упиваюсь своей местью, а иду вперед, стремясь лишь свершить правосудие и наказать тех, кто опозорил честь офицера. Те, кто сидел у костра вскакивают с мест и оборачивают свои удивленные рыла непонимающе глядя на меня своими бесовскими мутными глазами. Я смотрю им в глаза и лишь на миг испытываю сожаление и сомнение, но это лишь на миг – я лишь успеваю оценить, кому из них умереть первому. Голова самого молодого из них лопается и разлетается в брызгах мозгов и костей, забрызгав лицо “усатого зампотеха’’ кровью, и тот, бросив взгляд на своего безголового товарища, впадает в ступор, неподвижно замерев на месте. И в следующую минуту  до него доходит смысл происходящего, и он тянет руки к своей голове и сцепляет пальцы на затылке. Еще минута и я обнаруживаю пятого. Я слышу вначале звон роняемых на землю бутылок, а далее из-за КАМАЗа выскакивает еще одна мразь с пистолетом в руке и, выстрелив в мою сторону, снова прячется за машиной. Но я уже успел увидеть его тепловой след и вижу торчащее из-за колеса его колено – эту же часть его тела увидела и пуля, выпущенная из моего оружия. Она вырывает из шины большой кусок резины и разрывая плоть и сухожилия дробит коленный сустав лишая того ноги и вызывая животный вой ужаса и боли.