Глава 6. “ Еретик может узреть истину и искать искупления. Он может быть прощен и освобожден от своих грехов в смерти. Предатель же не найдет прощения. Предатель никогда не обретет покоя ни в этом мире, ни в следующем. Нет ничего более ужасного и ненавистного чем предательство ”. “ Кодекс империума”.
Операция по зачистке Николаевки еще продолжалась, когда прибыл посыльный от капитана Шолена, командира Таштагольского отряда и сообщил что на этом мое командование нашим маленьким отделением завершено и Басура с Барином теперь приступят к своим непосредственным обязанностям – конвою и сопровождению колонны формируемой на базе отдыха в Ключах. Это было правильное решение, несмотря на той, что судьба как минимум еще одной колонны все еще оставалось неизвестной — у Басуры почти закончились боеприпасы, а Барин сообщил о незначительном повреждение в ходовой части которое без скорого ремонта могла привести к большой поломке. И кроме этого обе машины сюда и прибыли именно для того что бы сопровождать и прикрывать транспорт, а не для того что бы участвовать в штурме – тем более в таком где на стороне противника был значительный перевес в силе. Бой под Николаевкой показал еще раз что ‘’ Черный Ирбис” несмотря на смелость его пилотов совершенно не годная машина для работы в таком составе и для таких операций. Промедли мы хоть на минуту и все…. Кто-то мог и погибнуть. Выбери мы другое время суток и оба Ирбиса сейчас стояли бы неподвижно посреди поля и дымились бы, чадя черным дымом. А окажись мы в подобной ситуации где-либо на приграничных мирах так нас разорвали бы в считанные минуты. Нам сегодня просто повезло – ребятам повезло. От этой мысли даже мне становится грустно, что уж говорить о ребятах. Ходят, понуро опустив плечи и, смотрят волками по сторонам – нам после боя ведь так и не удалось поговорить, обменяться впечатлениями. После того как с меня сняли ответственность за них Барин с Басурой уходят в Ключи, пополнить боеприпасы, какие еще остались у Таштагольцев, подремонтироваться и отдохнуть. А я ухожу дальше – нет времени,…и мне хочется сейчас побыть одному. Кара, виновато молчит – осознавая какую ошибку она ночью совершила. Я не спеши ее в чем-то укорять – пусть пока “провариться в собственном соку” и самостоятельно разберется, в чем сегодня была ее оплошность и как ей поступать окажись она в следующий раз в подобной ситуации. На своих ошибках учатся. Однако разведчик, как и сапер, ошибается всего один раз — с той лишь разницей, что сапер погибает сам, один, а разведчик губит всех. …Но и злиться на Кару я не спешу – нет никаких сил и нет желания. Я лишь хмуро и устало смотрю на нее и, мне хочется сейчас только одного – свалить из этого места куда-нибудь подальше. Всего лишь раз я заговорил с ней, поинтересовавшись, что за выстрелы раздались из деревни, из которой мы только что ушли. На что она мне ответила, что это коммунары расстреляли тех раненых солдатиков, которых им передали приорессы и которых, по всей видимости, Наталья Леонидовна посчитала “ неподъемной” обузой для коммуны. “ Суровая жизнь – суровое милосердие. Если уже “чистые души” прибегают к таким крайним мерам то, что уж говорить о приорессах у которых как молвят люди “нет ни сердца, ни души с самого рождения”. Приорессы – это лишь общее название для старших сестер орденов “ Инферно доминус ”, занимающих высокие должности в управлении или командовании остальными сестрами. Все они судьи и палачи, как и сестры милосердия, и делятся на десяток видов, начиная от наблюдательницы и покаятельницы и заканчивая обереженной, по аналогии с викарией — берегиней сестер милосердия. Даже я, зная латинский язык с подготовительной группы поместной школы, никогда не мог не то что запомнить все названия их должностей, но и порой даже не мог выговорить и тем более до конца понять, чем же конкретно занимается та или иная приоресса или белаторша, нефинита. Выше приоресс стоят верховные матриархи и аббатисы, которые управляют монастырями, орденами и светскими ложами при дворах правителей и в ВКНС. Тут все в принципе то же самое, что и у сестер милосердия, разве что названия должности (или сана) разнятся, а функции и обязанности они выполняют такие же, как и настоятельницы и благочинные. И вообще сестры никогда не парятся по поводу придумывания названий, предстоятельницы, сестры храмовницы, викарии и арбитрессы и т.д. и т.п. Интересно и относительно все понятно по одному только названию. “ Ага. Почти понятно. А на самом деле, что у этих, что у тех все так сложно и запутано, устроено, что без пол-литра ни фига не разберешь. Что те красивые и очаровательные что эти, что те невероятно умны и сообразительны, что эти, что те невероятно беспощадные и жестокие что эти. И даже одеваются почти одинаково. Зато глядя на истерзанный труп или то, что от него осталось можно безошибочно определить, кто над ним поработал и как долго этот “ еретик” умирал. Недаром же в войсках одних прозвали ‘’ святошами” а других “демонессами”. Одни казнят просто – чик и нет головы, а другие получают наслаждения от мук ‘’ приговоренного”’. Например, могут накачать наркотиками и обезболивающими препаратами и с живого начать сдирать кожу и жертва сама, “добровольно” будет им в этом способствовать – а потом еще и плотскими утехами с ним (с ней) займутся. Или разрубят на такие мелкие кусочки, что потом даже опытные патологоанатомы не смогут определить, что это было – человек или существо. В этом отношении у “демонесс” фантазии просто неиссякаемые… Они поглощают энергию у своих жертв также как обычная женщина “накапливает” энергию при сексе. Но при этом эмоционально разряжаются и, после массовых казней впадаю в глубокую депрессию. Некоторые девушки и женщины так никогда из нее и не выходят и таких переводят в сестринства ‘’ ведьм безмолвия”. И, если однажды, в каком-то милом и тихом городке появляется много таких очаровательных печальных и немногословных “дамочек” и, которые станут прекрасными женами, “душечками” в школах и госпиталях — то этот город обречен. Наступит час когда они отложат все свои добрые дела и милые делишки, переоденутся в черную кожаную одежду, достанут из тайников и схронов свое оружие и за одну ночь вырежут всех жителей не щадя никого, ни своих любимых друзей и мужей, ни своих родных детей, если они будут. В отличие от своих сестер из других орденов и подразделений они не будут устраивать никаких кровавых оргий и тратить время на развлечения – они будут тупо идти несмотря ни на что и молча и мило улыбаясь сметать всех и вся без малейшего шанса на милосердие и сострадание. И при всем при этом они абсолютно лишены какого-либо страха и превосходно владеют любым видом оружия. Вот потому их и прозвали “ведьмами безмолвия” – пустотными тварями, вышедшими из самых глубин тьмы. Впрочем, они живые люди, такие же, как и все из плоти и крови. Их можно ранить, можно убить, а в старые времена в некоторых борделях во время войн их часто можно было встретить захваченных и уже переделанных в “кукол”. …Помню как-то по молодости, я тогда еще взводом командовал, зашел наш дивизион в Велленберг.…Или Краков? Хм. Не помню. Ну и неважно. В общем, расположились на постой напротив милого неприметного особняка. До позднего вечера занимались обслуживанием своих машин, а ближе к ночи нажрались местного пива. Кстати, пиво было замечательное. …И, пошли по девкам, как раз в этот самый особняк. Первый заход, второй заход, полет нормальный – правда шлюхи были не очень. И тут хозяин, жирная такая свинья с сальной мордой и голосом как у евнуха, предлагает нам: “А ни желаете ли молодые хорошие господа искусить плод экзотический? Товар высший класс!” И ведет, значит нас эта мерзкая тварь на цокольный этаж. А там станки для удовольствия стоят, штук десять. И на каждом “куклы” прикованные, без рук, без ног, некоторые без зубов…Красивые, зараза и в глазах такое отчаяние и безнадега. Не знаю, ведьмы ли это были или местные от страха и фобии ни в чем не повинных местных бедолажек нахватали, но из-за них учинили мы хорошую такую драку. Вначале вломили “по самое не хочу” хозяину, потом местные стражи набежали – мы и им вломили. Народу то в дивизионе много, все молодые и горячие,…а тут красивые девки в кукол превращенные. Вот нас и переклинило. Подняли мы их наверх, на улицу, хозяина ихнего приковали к оградке рядом с ними, я приказал пригнать “Феникса” и спалить их, всех с этой “жирной тварью”. Температура огненной смеси была настолько большая, а мы так долго поливали их тела, что кованая ограда плавится начала. Хотели и вертеп спалить, да выяснилось что таких заведений в этом городке аж десять штук – местные жители, таким образом, к приходу армии приготовились. Наверное, всех своих жен и дочерей туда напихали, от щедрости душевной. Да и смысла жечь здание не было никакого – мы же сами тут напротив расположились, и бегать далеко не надо. …Не успел огонь угаснуть, как тут же приехал командир легиона, командир дивизиона, арбитрессы приперлись. Это в тылу арбитрессы днем с огнем не встретишь, а с линии фронта их за уши не оттянешь. А тут понаехали, орут: “Еретик! На дыбу его, на костер”. Обстановка настолько накалилась что чуть было маленькая гражданская война ни вспыхнула. Весь дивизион раскололся на два лагеря. Одни поддержали меня — ведь достойный уважения враг должен быть уважен. А другие “обиделись”, что я успел сжечь красивых “телок” раньше, чем их успели “рассмотреть” остальные товарищи. Меня на трое суток упрятали под домашний арест, на время выяснения всех обстоятельств – ждали, когда там какая-то сестра – дознавательница приедет. А тут в “стопятсотый” раз очередное перемирие случилось и, вместо дознавательницы приехали парни из контрразведки и две приорессы, из комиссии по разведению сторон. Вот тогда-то я с ‘’ демонессами’’ и познакомился, за бочонком превосходного местного пива и в одной большой и удобной кровати. А еще был огромный фазан — подарок от местной гильдии ‘’ домовладельцев’’ ( сука, так завуалированно обозвать спешно созданную гильдию барделевладельцев….м-да) и целая корзина медовых груш от наших “любимых взводных сладеньких плюшечек” – что жили в особняке напротив. Приорессы оказались довольно привлекательными, умными и веселыми. Как Вэлери. И объяснили, как демонессы превращаются в “ведьм безмолвия” и единственное что их страшит так это стать одной из них. Пустой. Войны, Призывы рано ли поздно заканчиваются и все возвращаются в мирную жизнь, а “ведьмы” никогда не возвращаются так навсегда на войне и “остаются” – без души, без сердца, без радости, в вечной тоске и печали. Такой участи и врагу не пожелаешь….которого есть за что уважать.
