Так что вот печальный итог – я, в наряде шлюхи и гордом шлюховском одиночестве восседаю в одном из самых злачных мест этой неповинной ни в чем планеты.

Хмель неожиданно ударил в голову. Недоуменно посмотрела на бокал, и поняла – я такое не заказывала. Поискав глазами бармена, поманила пальцем, надеясь, что моя улыбка сейчас не напоминает оскал, и едва вздрагивающий парнишка приблизился, прямо спросила:

– Чё за хрень?

Задрожав всем телом, бармен поклонился и пробормотал:

– Вввам презент, от… от… от того столика, – и кивком головы указал на сообщество тайремских офицеров, которые все как один сейчас уставились на меня. И улыбался только носатый, остальные жадно пожирали меня глазами.

Продолжаю улыбаться, носатого тайремца вовсе одарила поощрительной улыбкой, минут двадцать в туалете тренировалась прежде чем сумела выдать что-то достойное, после стараясь не срываться на шипение, спросила:

– Что в бокале?

Голова, внезапно, начала кружиться сильнее.

– Самый дорогой коктейль бара, называется «Секс в космосе», – отчитался бармен.

Мило улыбнулась ему, придурку, и ласково спросила:

– Пальцы еще болят?

Дернулся, побледнел.

– Свалил, дерьмо в катарсисе, и учти – когда все закончится, я тебе остальные пальчики… переломаю, мразь.

Ему же четко было сказано, единственное, что я могу пить – водку. Ее хоть бутылками и не пьянею, годы в десанте закалили. Здесь же хрень какая-то, и у меня с пары глотков перед глазами все поплыло. Но все равно заметила, как споткнулся, торопливо уматывающий в сторону барной стойки, мужик.