По пути Диана спрашивает, может ли ей стать плохо в процессе курения или после. Я стараюсь отвечать расплывчато, успокаиваю её, а сам трясусь, как сраный зяблик.

Фактически – это мой первый раз.

Когда мы с Сэмом брали клады в подъезде – это были большие подъезды с десятками квартир. Даже, если это были старые хрущёвки – у нас был выбор, кому позвонить.

Если нам отказывал один – мы звонили другому. Могли дождаться, пока кто-то будет возвращаться домой и шмыгнуть за ним. В конце концов, мы делали это в обед или вечером, когда люди ещё могли ответить на звонок домофона.

Знаете, сколько квартир было в том сраном падике, куда нам предстояло попасть? Семь.

Ёбаное счастливое число Бога. Семь сраных квартир. В одиннадцать часов вечера. В ёбаную среду.

Оплаченная позиция однозначно была не лучшей из тех, что мне встречались. Но и не худшей – ведь мы были не в лесу.

Я был готов поспорить на заныканный там стафф, что в этом подъезде живут одни бабки. Мазафака, первая квартира задала нужный настрой.

Дрожащий голос бабки поинтересовался, кто мы.

— Простите, — говорю, — я ваш сосед с седьмой квартиры (всегда называл квартиру, максимально дальнюю от той, в которую звонил, полагаясь на то, что они с жильцом никогда не пересекались), пошёл за сигаретами и забыл ключи от домофона. Не могли бы вы…

— Какой квартиры?

— Седьмой.

— Какой сосед?

Вот же старая сука. Ещё этот её дрожащий голос, будто она на одноколёсном велосипеде и отчаянно пытается сохранять равновесие.