Павел похвалил, Виталик улыбнулся и показал ему начало новой картины: река, лодка без весел, шалаш на берегу, костер. Но людей там не было, хотя их присутствие чувствовалось, но главное все-таки было не в них, а в этих,  созданных человеком предметах и явлениях. Павел похвалил и это.

  А потом пришли Владислав и Полина.

 Полина художественно оформляла игрушки и сувениры. Высокая, под стать Виталику, она полушутя называла себя его музой. И действительно: при первом взгляде на ее длинные, черные волосы, узкое лицо с правильными чертами, большими, карими глазами, на всю ее стройную, девичью фигуру возникало именно такое чувство. Но, приглядевшись внимательнее, можно было заметить несколько выдающиеся скулы, которые как бы делали черты лица ее менее утонченные, похожие на простонародные, что добавляло ей пикантности, но снижало ту высокую одухотворенность, которую привычно видеть в музе.

  Полина весело поздоровалась с Павлом, и Владислав вежливо помог ей снять пальто.

  — А вот наш король джаза, Владислав Абрамович, собственной персоной, просим любить и жаловать.

  Владислав разделся, пожал руку Виталику и Павлу и прошел на кухню.

  Полина обернулась к мужу:

  — Ну, как, Виталик, твои супергрибочки, удались?

  Виталик стеснительно улыбнулся и ответил:

  — Пока не очень: видно луку мало положил или соли…

  Раздался звонок, и Виталик впустил двух женщин средних лет, тоже худощавых. Они по-свойски поздоровались с Виталиком, поцеловались с Полиной и прошли тоже на кухню. Полина вся сияла и блистала: