ГЛАВА 3       

Стефан и Тадеуш возвращались после ночного дежурства. Они были уставшими и измученными, так как всю ночь следили за переулком.

— Что-то я не вижу прежнего огня в твоих глазах, — подшутил Вишневский, легонько толкнув парня локтем в руку. – Уже надоело воевать?

— Да я просто хочу наконец-то выспаться, — отмахнулся Стефан. – Уже пятый день, а восстанию нет конца. Всё должно было не так произойти.

— Все мы думали, что через пару дней всё кончится, — ответил Тадеуш, положив руку на плечо паренька. – А теперь назад пути уже нет. Мы будем либо сражаться, либо все погибнем.

— Я слышал, что в город приехали специальные карательные отряды СС – говорят они там все жестокие убийцы и отморозки, которые не щадят ни взрослых, ни детей.

— Я не знаю, правда это или нет, — тяжело вздохнул Тадеуш, — но впереди нас точно ждёт мало хорошего.

Они вошли в дом, где спали остальные. Аккуратно, чтобы никого не разбудить, они направились вглубь комнаты, чтобы хоть немного отдохнуть.

Переступая через лежащего прямо на полу Марека, Тадеуш оглянулся и увидел Беату. Девушка лежала у стены, укрывшись старым, немного испачканным сажей, пледом и положив под голову санитарную сумку вместо подушки. Её милое лицо и светлые волосы так сильно напомнили ему его жену Анну, которая осталась вместе с двумя дочерьми в Лондоне. В этот момент ему так сильно захотелось снова прижаться к любимой и крепко обнять девочек – как и раньше, ведь они не виделись уже более пяти месяцев! Его утешало то, что они сейчас находятся в безопасности и не видят всех этих ужасов.

— Она не должна быть здесь, — тихонько проговорил Тадеуш, подойдя поближе к спящей девушке. – И она должны вернуться целой и невредимой чего бы мне этого не стоило.

Пан Вишневский заботливо поправил плед, немного съехавший с плеч Беаты, и направился к своей «лежанке», чтобы поспать хотя бы пару часов.

Первыми проснулись Кристиана и Кассия, которые сразу направились к остальным добровольцам помочь приготовить завтрак для бойцов. И не смотря на военные действия, десятки женщин вышли на улицу, где организовали прямо во дворе одного из домов импровизированную столовую, чтобы приготовить что-нибудь поесть для своих героев. С продовольствием было очень туго, но, как и полагается в такое время – всё самое лучшее отдавалось солдатам.

— Не думал, что скажу это, — с набитым ртом сказал Марек, облизывая ложку, — но я бы съел ещё этой каши. Подумать только, ещё совсем недавно я её терпеть не мог.

— Это просто ты повзрослел, — сострил над ним Тадеуш.

— Или контузило, — негромко пошутила Беата, но все услышали её слова и громко рассмеялись.

— Скажи спасибо пани Мазур, которая помогала нам, пока вы храпели, — Кассия вытерла набежавшие от смеха слёзы. – Но добавки не будет. Нам итак пришлось стараться, чтобы всем хватило хотя бы понемногу.

Во дворах между жилыми четырёхэтажными домами восставшими был обустроен полевой лагерь. И так как всех разместить в домах не было возможности, десятки палаток были установлены прямо возле стен и окон. Тут был одновременно и госпиталь и склад с провизией и боеприпасами.

Сейчас было уже почти половина восьмого утра и бойцы уже начинали собираться в группы и приводить себя в порядок. Кто-то брился и чистил зубы, несколько женщин стирали военную форму в металлических вёдрах, развешивая рубахи и шинели на верёвке, привязанной между деревьев, другие же помогали на кухне мыть посуду, а несколько детей беззаботно бегали между палаток, играя в догонялки. Всё выглядело так, как будто народ просто решил разбить палаточный лагерь, как на природе.

— А что это за письмо у Вас? – спросила Кассия, указывая на выглядывающий конверт из нагрудного кармана Тадеуша.

— Где? А, ты про это…, — мужчина взял немного помятый, сложенный вдвое конверт в свои жёсткие руки. – Это от моей семьи. Пришло вчера днём.

— О, и как они поживают? – весело полюбопытствовала Кассия.

Тадеуш слегка улыбнулся, словно погрузился в свои воспоминания о счастливом, мирном прошлом.

— У них всё замечательно. Как и всегда. Я так за ними скучаю.

На его лицо опустилась тень грусти и тоски по родным.

— А где же Стефан? – поинтересовалась Беата, пытаясь сменить неловкую тему.

Марек указал ложкой на двоих борющихся солдат впереди в окружении нескольких бойцов и ответил:

— Отрабатывает несколько приёмов, чтобы при встрече с немцем тому не поздоровилось.

— Что-то подсказывает мне, что сейчас приёмы отрабатывают именно на нём, — пошутил Тадеуш, и все снова весело засмеялись.

Повернувшись в сторону, Беата заметила Кристиану, которая в этот момент помогала чистить огромный стальной казан на кухне и обратила внимание на то, как она смотрела на борющихся парней. Загадочно улыбаясь, она слегка накручивала на палец кончики своих длинных тёмных волос, но по её взгляду было видно, что девушка влюбилась.

Беата легонько коснулась Кассии и поинтересовалась:

— А Кристиана и Стефан… ну, между ними есть что-то?

Кассия бросила взгляд по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли их кто-то и еле слышно прошептала на ухо подруге:

— Они встречаются уже месяц. Я даже видела недавно, как Стефан её поцеловал! Но это секрет!

— Секрет? – удивилась пани Манцевич. – Но почему?

— Её род происходит из каких-то влиятельных и богатых панов, которые владели кучей земель и работников, поэтому её мама строго следит, чтобы она не связалась с каким-нибудь простолюдином.

— Но я смотрю, это им не мешает? – весело подмигнула в ответ Беата.

Время утреннего завтрака подошло к концу.

— Ну, раз все наелись, я отнесу все эти тарелки на кухню, если вы не против, — сказала Кассия, забирая из рук сидевших за небольшим уличным деревянным столиком столовые приборы.

— А я тебе помогу! – подскочил с места Марек и забрал тарелки у девушки, вызвав удивлённые и длительные возгласы «Оооооо» окружающих.

— Сдаётся мне, здесь дело не чисто, — таинственно догадался насчёт них Тадеуш, когда парочка ушла на кухню.

Внезапно до них донёсся монотонный и низкий гул самолётов.

— Это русские? – с опаской спросила Беата у Тадеуша, но тот лишь тревожно всматривался в голубую гладь неба.

— Возможно, — наконец ответил он, не отрывая взгляда с приближающей армады, — но я точно не уверен….

С десяток самолётов уже подлетели достаточно близко и первые из них начали с ужасным нарастающим рёвом пикировать вниз.

— Это немецкие «Штуки»!! – кто-то из толпы солдат прокричал во всю силу и все в панике начали разбегаться по сторонам. Некоторые женщины начали пронзительно кричать от ужаса.

— Воздух, воздух! Ложись!! – завопили бойцы, хватая своё оружие и каски, бегая в поисках укрытия.

Пан Вишневский успел накрыть собой Беату, как одна из первых бомб взорвалась недалеко от них.

Пикирующие самолёты «Штука» с оглушительным рёвом своих сирен по очереди пикировали и сбрасывали свой смертельный груз на лагерь повстанцев. Бомбы разрывались повсюду, вырывая вокруг глубокие воронки.

— Нужно найти укрытие! – Тадеуш попытался перекричать грохот взрывов и, схватив Беату за руку, побежал по направлению к ближайшему дому.

Девушка успела обернуться и заметить, как одна из бомб попала в стоящий напротив дом и полностью разрушила его. Люди бегали во все стороны, погибая от осколков и камней.

До спасительного дома осталось около сотни футов, когда очередной самолёт сбросил свою бомбу. От взрыва стена кирпичного дома буквально упала наружу, рассыпавшись на части, а крыша сложилась как карточный домик. Беату и Тадеуша отбросило взрывной волной назад, свалив с ног.

— Закрой голову! – Вишневский правой рукой закрыл свою голову, а другой прикрыл голову девушки, не давая ей подняться на ноги. – Не вставай!

Бомбы разрывались одна за другой, то далеко, то почти совсем близко.

Рядом с девушкой упал один из солдат, сражённый в спину осколками.

— Не смотри туда! – Тадеуш положил руку на испуганное лицо девушки, чтобы закрыть ей глаза. – Скоро это всё прекратится.

Авианалёт продолжался несколько минут, пока не закончился так же неожиданно, как и начался.

Тадеуш помог подняться девушке и осмотрелся. Там, где ещё пять минут назад беззаботно отдыхали и завтракали солдаты, теперь были только воронки от взрывов.

Кругом лежала рыже-серая пыль: на деревьях, на листьях – пыль толщиной в сантиметр, не меньше. Повсюду валялись кирпичи и камни, оторванные ветки деревьев, выбитые оконные рамы. Вокруг слышались стоны раненных и рыдания. И тела повсюду. Вернее, то, что от них осталось.

— Где Кристиана и Кассия? – испуганно спросила Беата, смотря по сторонам в поисках своих подруг.

До них донёсся тихий стон из-под завалов. Несколько подбежавших парней начали разгребать кирпичи, пока не добрались до низа. Там лежала Кристиана.

— Беата, позови срочно доктора! – скомандовал Тадеуш, помогая ребятам достать девушку.

— Но где его искать, — растеряно проговорила девушка, — тут всё разрушено….

— Я не знаю! Просто поищи кого-нибудь, кто бы помог! – пан Вишневский так сурово прикрикнул, что испугал Беату.

Увидев слёзы на её глазах, мужчина понял, что перестарался.

— Прости, Беата, – он извинился. – Вот, помоги мне с Кристианой. Её нужно аккуратно положить.

Девушка еле дышала, но была жива.

— Пан Вишневский, Беата! – услышали они. К ним бежала Кассия: вся в пыли и в разорванном платье. Она буквально упала в руки Тадеуша.

— Пан Вишневский…, — запыхавшись, попыталась она что-то сказать, но запнулась и заплакала.

— Где Марек? – спросила Беата, но встретилась с заплаканным и испуганным взглядом девушки.

— Он… он зашёл в дом, чтобы отнести грязные тарелки…. А потом бомба попала прямо в здание и…. Там одни руины, — громко разрыдалась Кассия, схватившись за рукав Тадеуша.

Вишневский обернулся туда, где раньше была полевая кухня и дом, в который забежал Марек. Теперь от здания осталась только фронтальная полуразрушенная кирпичная стена, грозившая рухнуть в любой момент – всё остальное превратилось в гору строительного мусора.

— Немцы наступают!! – прокричал один из прибежавших бойцов, махая рукой остальным.

— Беата, — Тадеуш взял девушку за плечи и серьёзно посмотрел ей прямо в глаза. – Помоги Кристиане и вместе с Кассией идите к старому коллектору – он тут недалеко. Если я не вернусь, отправляйтесь по тоннелю прямо в Старый город (прим. «Старый город – один из районов Варшавы»). Там много наших и вы будете в безопасности.

Девушка попыталась возразить, но столкнувшись с мрачным и проникновенным взглядом мужчины, так и не смогла выдавить из себя ни слова, а лишь покорно кивнула головой.

Схватив с земли винтовку, Тадеуш побежал с остальными повстанцами к баррикадам.

— Мы рады, что с Вами всё в порядке, — поприветствовал его Кравчик, когда увидел Вишневского. – Немцы начали атаку вместе с танками прямо на нас, и, боюсь, нам не удастся их удержать.

— Ты Стефана не видел? – спросил Тадеуш, поздоровавшись с хорунжим. – Я нигде не видел его после авианалёта.

Но прежде, чем солдат успел ответить, рядом прогремел взрыв, откинув парней в разные стороны.

В ушах звенело, а взгляд затуманился. Вишневский на ощупь схватил винтовку и попытался подняться. Вокруг была оглушительная пальба.

— Идите к баррикаде! — отмахнулся Януш, с трудом поднимаясь на ноги. – Стефан должен быть там!

Восставшие соорудили прошлым вечером преграду на улице между домами из мебели, камней и вообще всего, что попалось под руку – в надежде остановить любую атаку на их позиции. Но сегодня враг знатно подготовился и подтянул свежие резервы и технику.

Тадеуш занял позицию под деревянным столом, который лежал сверху баррикады, и начал отстреливаться.

В конце улицы медленно полз немецкий танк, а вокруг него, словно муравьи, бегали вооружённые люди. Вот только они не были похожи на обычных немецких солдат – некоторые свои лица скрывали чёрными тряпичными повязками. Эти бойцы необдуманно бросались прямо под пули, но продолжали безрассудно бежать вперёд под истерические крики.

— Кто эти люди? – кивнул в сторону нападавших Тадеуш.

Януш бросил взгляд вперёд, перезаряжая свой пистолет и ответил:

— Какие-то уголовники, полк СС, который прибыл недавно. Их специально привезли, чтобы подавить восстание. Некоторые говорят, что видели с ними гауптшарфюрера Шульца, но я и не удивлён.

Столб пыли, камней и земли от взрыва вырос прямо перед ними.

— Тобиас с парнями сейчас держат оборону на правом фланге! — попытался перекричать пальбу Кравчик, прикрывая руками голову от падавших сверху камней. – Уверен, что им так же не сладко, как и нам!

Тадеуш усмехнулся. Сейчас вся Варшава, словно в один миг, превратилась сплошной линией фронта.

На улицу выкатился ещё один танк, затем другой. Натиск немецких частей становился всё сильнее, порой даже доходило до рукопашных схваток.

— Нужно отходить в Старый город! – крикнул Тадеуш, сбивая с ног прикладом винтовки немца, вскарабкавшегося прямо на баррикаду.

В этот момент одна из шальных пуль попала прямо в грудь Кравчику, и тот упал навзничь, выронив из руки пистолет.

— Уходите! – оттолкнул он Тадеуша, когда тот подбежал, чтобы помочь ему. – Я прикрою Вас! Идите отсюда!

— Я тебя здесь не оставлю! – запротестовал Вишневский, разрывая окровавленную рубаху хорунжего, но тот крепко схватил его за руку.

— Моя битва закончилась, а Вы ещё сможете отомстить за меня. Уходите!

Тадеуш последний раз посмотрел на умирающего побратима и поспешил за остальными убегавшими повстанцами.

Чтобы скрытно и с наименьшими потерями передвигаться по городу, восставшие и обычные граждане активно использовали разветвлённую систему тоннелей и каналов коллекторов. Преодолев несколько сотен футов, можно было добраться из одного района города в другой. Правда, нужно было приложить огромные усилия, чтобы выдержать отвратительный и тошнотворный запах канализации, едкую и липку грязь и мерзких крыс, стаями шнырявших по дну.

Одним из таких тоннелей и воспользовались некоторые из повстанцев, но многие остались и продолжали оборонять Волю ещё на протяжении всего следующего дня.