Они как раз расположились за столом в обеденном зале, когда вошла она. Комната сразу стала маленькой, будто вошли не двое, а вся дюжина. Мигель проспал их приезд на новеньком FordC 1920 года выпуска и сейчас не мог отвести глаз от жены дяди. И дело было не в её внешности, которую можно было охарактеризовать поговоркой, хорошенько приправленную постиронией – не всё то золото, что блестит. А в том, что стоило ей обратить свой взор на вас, и вы пропадали, затянутые в атмосферу планеты под названием Фая. Она была громкой, её было много, даже если она молчала. Она была атмосферной с большим запасом внутренней силы и личного магнетизма. Ей не нужны правила подачи себя, ни секреты, как произвести впечатление, достаточно просто быть собой. С приходом таких людей, как она, всё меняется: чему следует разрушиться – разрушится, но это разрушение даст толчок к развитию чего-то нового. Ей было двадцать шесть. Она была русской и женой его дяди.

Ему не понравилось, как его дядя после того как представить, взял её под локоть и проводил к столу. Было в этом что-то грубое, собственническое. Ужин проходил ужасно. Слева от него сидела шестнадцатилетняя Мария, отец без конца ругал его за мальчишеский максимализм, а мать сокрушенно поддакивала, что будь жив его брат, то он никогда бы так не поступил и добился успеха. Да и история знакомства дяди с женой заставляла сжимать зубы, сдерживая вопрос: почему он, а не я?