Он расхохотался, осознав свою поспешную оплошность. Затем долго сокрушался о том, что такому гению, как его друг, так жить нельзя, а потом воскликнул:

— Ждите! – и убежал.

Вернулся позже, ближе к вечеру. Вручил Фае лист, а Мигелю чек.

— Что это? – удивились они почти одновременно.

— Это документы на замок, что дарит т-тебе мой дрожащий друг. За небольшую услугу, б-будут ходить слухи, что т-ты его любовница. А т-тебе компенсация, как мужу. – пояснил Ярик, довольно улыбаясь. – т-такие слухи горазда удобней, чем т-те, что он любит мужчин.

— Ты что трахаешь короля? – удивился Мигель, пытаясь заглянуть в документ и узреть имя дарителя. – Он гомосексуалист?

— П-почти, да не так. – не смущаясь, объявил он. – Я бы п-предпочел твой зад, но ты п-против.

Затем пояснил, обращаясь к Фае:

— Я маркиз и меломан, мадам. Я играю на флейтах в п-прямом и п-переносном смысле, если вы п-понимаете, о чем я.

Она кивнула.

— И всем сердцем люблю вашего мужа.

— Я против! – воскликнул Мигель.

Она молчала.

— Вы т-так спокойны? Вы не любите своего мужа? – заметил он.

— Конечно, нет. – согласилась она. – В любом случае, он счастливый человек, счастливее многих, ведь он любит и его любят.

Ярик расхохотался, оценив тонкость её иронии и грациозность ухода от ответа. Она позволяла ему любить его, понял он. Вся ревность, охватившая в первую минуту знакомства, покинула его сердце.

— Я не поеду жить в замок! – внезапно объявил Мигель. – Он запущен и там, однозначно, могут водиться приведения.