Но всё же было неприятно.

Рабочая обстановка была спартанской. Три стола с металлическими крышками из нержавейки, три промышленных холодильника. В углу большая мясорубка для фарша, в закутке электропила для полутуш. Еще стеллажи из нержавейки, две мойки. Вадима окружали металл и кафель. Иногда он представлял себя хирургом. Разделывая здоровенные шматы свинины он пытался представить себе, каково это – резать человеческую плоть, доставать сокровенное. Сердце. Что-то пришивать к нему или, наоборот, отрезать, помогая тому жить и биться дальше. В руках у него ничего не билось. В супермаркет доставляли говядину и свинину в больших коробах, которые порой было трудно оторвать от земли. Бился у него в голове иногда маленький и упорный молоточек, словно дятел. Это происходило, когда Вадим вспоминал бывшую и все события, предшествующие разводу.

— Что, опять про свою вспомнил? Никак не успокоишься? – Пьер-Поль насмешливо разглядывал его.

Вадим молча кивнул, водя клинками здоровенных ножей друг об друга.

— Забей! Посмотри, сколько тёток ходит по улицам! Бухать ты бросил, кстати, не без нашей с Артурчиком поддержки, — Пьер-Поль ухмыльнулся.

— Да-да! Бухать бросил, перестал всякое говно жрать, типа сухариков и чипсов, молодец!  — поддержал разговор Артур, — живи и радуйся, что избавился от этой сучки. Ты изменял ей? Нет! Всё в дом! Крутился, как белка в колесе! А как только тяжёлые времена настали, всё, бортанула тебя твоя баба! Ребёнка, конечно, жалко, семь лет только парню. Мда… всем бабам нужны только бабки!