Но и Гера хранит холодное молчание. Её лицо походит на мраморную маску – ни эмоции, ни проблеска какого-либо чувства, и даже  глаза неподвижно застыли, словно не видят даже перед собою.

            Не будет заступничества Геры!

            Гефест, может ты? Афина оглядывается на хромого бога, но тот уводит взор. Ему нет дела до смертных, ему хочется вернуться в свои кузни, а не участвовать в разбирательствах. 

            Гермес? Он всегда тепло относился к Афине, но и к Посейдону, который стал сейчас камнем преткновения, стал причиной протеста Афины, тоже был приветлив. И не надо было быть мудрецом, чтобы понять, что между одной из дочерей Зевса и братом Зевса Гермес выберет сторону брата.

            У Деметры красные глаза. Сдерживает рыдания. Но не о судьбе какой-то там смертной, печётся о судьбе своей дочери. Полюбил её дочь сам Аид, уже дважды отправлял сватов, и дважды получал отказ. Бледнеет Персефона, ноет материнское сердце Деметры – Аид не из тех, кто сдастся, и после третьего отказа жди беды. Зевс, конечно, обещал заступиться, если что, но что ей до слов Зевса – материнское сердце болит, и ни один громовержец не исцелит этой боли.

            Но что же…соглашаться Персефоне на жизнь у Аида?

            Деметра Аида видела лишь мельком. Внешне он производил очень приятное впечатление, но он властвовал над мёртвым миром, и всякий ужас обитался в нём. К тому же, как говорили, у Аида не было даже трона, ибо в своём царстве он был подвижен и постоянно чем-то занят. Говорили, что иногда он даже из лодки Харона трупы перетаскивает. Ну разве это муж прекрасной и нежной Персефоне?!